Шрифт:
1
Яркий свет сквозь закрытые веки ударил прямо в голову. Он инстинктивно дернул рукой, чтобы прикрыть глаза, но та оказалась настолько тяжелой, что лишь слегка приподнялась и с шумом рухнула на прежнее место.
– Мистер Маликов, не шевелитесь, пожалуйста, пока мы не закончим с восстановлением, – гулко прозвучал голос в голове.
Попытка открыть глаза и взглянуть на голос ни к чему не привела. Свет по-прежнему проникал в самую глубь сознания и причинял неимоверную острую боль. Он хотел крикнуть об этом голосу, но тело
– Мистер Маликов, мы почти закончили, вы можете открыть глаза, – снова произнес голос, на сей раз намного яснее и ближе.
Яркого света, проникающего сквозь все поры тела, обездвиживающего его и наполняющего все внутренности свинцом, не было. Женский голос звучал мягко и отдавался приятным послевкусием в шее и плечах, словно нежное прикосновение теплых рук.
Он аккуратно открыл веки и снова зажмурился. На этот раз рука инстинктивно прикрыла глаза от светящих на потолке холодных ламп. В памяти еще теплилось чувство очень тяжелой, наполненной металлоломом несгибаемой руки. Он несколько раз сжал ладонь – ничего подобного больше не чувствовалось.
Сильно размытая фигура неподвижно стояла возле него. Предположительно прямо в ореоле из оранжевого пятна волос, спадающих на плечи, должны быть красивые глаза, очерченные большими ресницами, и улыбка. Очаровательная улыбка пухлых спелых губ. Но изображение отказывалось фокусироваться. В голове стоял неясный шум мыслей, как назойливый гул вентилятора, и казалось, что именно этот гул накладывался на картину происходящего мутной белесой пленкой.
– Как вы себя чувствуете? – она подошла ближе и коснулась его руки.
Приятные теплые руки, нежные пальцы, как он и думал.
– Не знаю. Где я?
Оказалось, что он может говорить. И девушка его понимала. Она сжала его руку и спокойно ответила:
– Вы в медицинском центре. Мы только что закончили все основные процедуры по выводу вас из гибернационного сна. Осталось совсем немного, но уже сейчас можно смело сказать, что перелет прошел для вас без последствий. Ваш организм в полном порядке, ни долгая гибернация, ни радиоактивный фон никак не повлияли на его функции.
Он расширившимися от удивления глазами смог на мгновение разглядеть ее улыбку, а потом все снова расплылось. Совсем все: и изображение девушки, и мысли, и тело. Тело, которое еще минуту назад принадлежало целиком и полностью ему, теперь обмякло и растеклось по кровати мерзким липким желе.
– И я, – продолжила девушка, – хочу первая поздравить вас с прибытием.
– Каким? То есть куда прибытием?
– Как куда? – голос девушки звучал уже не так благосклонно, теперь в нем слышались холодные тревожные нотки. А пятно ее ярких волос, казалось, немного выцвело. – На вашу новую планету, мистер Маликов.
– Я не мистер Маликов.
– А кто вы? – теперь в голосе слышалось… он точно знал, что именно слышалось в голосе, но никак не мог вспомнить, как это называется…
– Я… Я не знаю, кто я.
Это должно было быть страшно. Но он просто лежал и смотрел на стену. Там прорисовывались очертания двери, в которую поспешно вышла так ничего ему и не ответившая девушка. Он знал, что это дверь. Он знал, что открывал сотни… тысячи таких дверей ранее, но не помнил ни одной.
Через некоторое время дверь вновь распахнулась, и в помещение вошла фигура. Это точно была не девушка с ореолом рыжих волос. Фигура была более высокая и округлая. Мужчина. Он тяжелой поступью, отдающейся по всему полу и ощущающейся спиной через жесткую кровать, подошел ближе и опустился на стул. Совершил несколько неясных движений в сторону, поводил черным прибором над кроватью и на несколько мгновений затих.
– Добрый день, – звучным басом произнес мужчина, – меня зовут Стефан, я главный врач этой больницы. Вы помните ваше имя?
– Нет. Я не уверен, что у меня есть имя. Что со мной происходит?
– Вас зовут Антон. Антон Маликов. Не волнуйтесь, пожалуйста, именно сейчас я пытаюсь во всем разобраться. Вы мне поможете, Антон?
– Это вы со мной сделали?
Стефан ответил не сразу, а лишь долго водил мутной рукой по мутному предмету, находящемуся на стене у изголовья кровати.
– Нет, это однозначно были не мы. Я просмотрел все логи вашей восстановительной процедуры и логи с гибернационной камеры. Ни одного аномального всплеска. Как вы себя ощущаете физически? Можете пошевелить пальцами рук и ног?
– Могу шевелить, но я почти ничего не вижу… – Антон подумал и добавил: – Я вижу, только вы – мутный.
– Интересно, – сказал доктор, и снова его внимание поглотил черный предмет на стене. На этот раз не так долго. – У вас хорошее зрение. И такое иногда бывает после гибернации, к завтрашнему дню все должно прийти в норму. Но сейчас меня больше волнует ваша память.
– А что с моей памятью?
– Это, Антон, я и собираюсь выяснить. Скажите, что вы помните из своего прошлого?
– Очень яркий свет, – он не был уверен, что рассказывает про прошлое, но больше ему на ум ничего не приходило, – и сильная боль. Еще все тяжелое очень, что рукой пошевелить не могу, – тоже помню…
– Так, понятно, – оборвал его доктор, – но я спрашивал о более старых воспоминаниях, так сказать. Может, вам вспоминается детство? Вы должны были быть ребенком.
– Да, я определенно был ребенком.
– Вспоминаете?
– Нет.
– Как ни прискорбно мне об этом говорить, но есть несколько описанных случаев полной потери памяти после длительной гибернации. У вас один из таких случаев. Амнезия.
– И что мне теперь делать?
– Жить, – спокойным голосом ответил доктор. – Мне не нужно копаться в вашем досье, чтобы быть уверенным в том, что вы переселились сюда, чтобы начать новую жизнь. И вам выпал поистине счастливый билет – вы единственный, кто смог забыть прошлую.
Он похлопал пациента по плечу, поднялся со стула и продолжил:
– Ни о чем не волнуйтесь. Приходите в себя, отдыхайте, а завтра мы с вами подумаем, как вернуть вам ваши воспоминания.
– Хорошо, я постараюсь.
– Мне нравится ваш настрой. Скажу, чтобы сестра принесла вам обед.
С этими словами Стефан вышел из палаты. Ну что же, думал он по пути к себе, не такой уж плохой груз, они явно совершенствуют свои гибернационные капсулы. Лишь семерых не добудились, четыре ампутации и одна амнезия. С отчетом справится часа за полтора.