Срочно требуется лох
Шрифт:
Самохин отошел от окна и сел за стол Кизлякова в крутящееся кресло, поелозил в нем немного, словно примеряясь занять надолго, осмотрел кабинет. Представил, как сидел тут сам директор фирмы, какие могли возникнуть у него мысли, желания, настроения. Ничего путного не нарисовалось. Трудно войти в образ другого человека, а тем более понять его мысли и чувства. Но надо. Прошелся взглядом по стенам. Вот календарь с загорелой девицей, вольготно раскинувшей обнаженные телеса на солнечном пляже. Так, дальше! Диплом какой-то? Видно, получил на межрегиональной пьянке молодых предпринимателей. Ага, а это что такое? Загородный особнячок. Двухэтажная вилла с балкончиками и, как раньше говорили, с мезонином. Хороший особнячок, ничего не скажешь. И за каким хреном он эту фотографию повесил? Голую бабу, понятно, диплом тоже. Но на дом-то ему зачем пялиться?
— Два свидетеля, — пробормотал Самохин, — Второй Ларионов. Сдается мне, этот коммерческий директор о чем-то молчит, как поется в одной песне. Пока молчит. Слушай, Костик, глянь-ка на вот эту фотографию.
Костя обернулся, посмотрел на фотографию особнячка. Ну, дом и дом! Чего тут шеф разглядел? Рекламная картинка, не более того. Если бы на ней была физиономия убитого директора в компании каких-нибудь дружбанов, цены бы этой фотографии не было. А так…
— Ну, фотография. И что?
— Можешь узнать, что это за хибара?
— Мигом.
Капитан открыл дверь, выглянул в коридор.
— Ларионов! На минуточку.
Коммерческий директор тут же возник на пороге, видно, был наготове, ждал, когда позовут.
— Что это за вилла такая? — как можно строже спросил Костя. Таким же тоном он всегда спрашивал у подозреваемого в убийстве, где тот был с такого-то по такое-то.
Ларионов испуганно уставился на фотографию особняка, словно увидел её впервые в жизни. Пожал плечами. Занервничал. «Ну все, зацепили, — словно говорил он. — Теперь будут пытать про эту дурацкую картинку».
— Не могу сказать. Обычная рекламная фотография. Красивый домишко в живописном месте. Борису понравилась, вот он её и повесил.
— Понравиться может все что угодно, — задумчиво пробормотал полковник. — Но не всё вешают на стены.
Ларионова этим поставили в тупик. Он даже стал переживать, что не может удовлетворить любопытство оперов. И чего они прицепились к этому дому? Он медленно опустился в кресло, сел на самый уголок, словно был в гостях у большого человека, у которого сидеть развалясь позволит себе не каждый.
— Скажите, у него дача есть? — вдруг спросил полковник.
— Есть, — кивнул коммерческий директор. — Недалеко от города. В Карасево.
— Хорошая?
— Да не то, чтобы… Обычный рубленый дом. От родителей остался.
— А он его перестраивать не собирался?
Ларионов немного подумал и кивнул. Даже как-то радостно кивнул. Наверное, обрадовался, что рубленый дом в деревне это и есть причина убийства Кизлякова. А иначе зачем оперативники про него спрашивают.
— Собирался. Давно собирался. Хотел вообще сломать. А на его месте что-то приличное построить. Типа вот этого с фотографии.
— И что, не собрался? — уточнил Самохин.
Ларионов пожал плечами.
— Денег вечно не хватало.
— Значит, плохо шли у вас дела, если денег не хватало, — усмехнулся Костя.
— Почему плохо? — удивился Ларионов. — Нормально шли. Только не настолько, чтобы загородные особняки покупать. Прибыль была стабильна, но её пускали на расширение бизнеса. Не более того.
— А у вас были какие-нибудь конфликты финансового порядка? — спросил Самохин.
— Какие конфликты? — удивился Ларионов. Вот чего-чего, а конфликтов финансового порядка у них отродясь не было.
— Знаете, в фирмах часто возникают конфликты из-за денег, и даже доходит до того, что бывшие компаньоны разбегаются или… даже устраняют друг друга. Из-за денег. Практически все заказные убийства, так или иначе, совершаются из-за денег. Потому что деньгами оплачиваются.
Ларионов усиленно помотал головой.
— Нет, у нас серьезных конфликтов не было. У нас закрытое акционерное общество. У Бориса шестьдесят процентов акций, у меня сорок. В соответствии с этим соотношением мы и делим прибыль. Какие тут могут быть конфликты?
— Вообще-то, надо будет ещё проверить, как у вас распределялась прибыль, — весомо сказал Самохин. — Наши экономисты покопаются в вашей бухгалтерии, вы не против?
— Нет. Пускай смотрят. Вся прибыль у нас зафиксирована в документах, налоги платим, магазины работают, торговля идет.
— Вот и проверим, — сказал Самохин. — Костя, дай указание ребятам, пускай проверяют всю финансовую документацию.
— Слушаюсь, — Костя кивнул и вышел из кабинета.
Чтобы выполнить приказание полковника. Правда, делать этого не собирался. Потому как пока давать указания шефа некому. «Ребята» из отдела по экономическим преступлениям ещё не подъехали. А когда подъедут, пока не ясно. Как освободятся. Так что проверять бухгалтерию сегодня вряд ли кто будет. Но припугнуть Ларионова не помешает. Всегда полезно нагнать страху на человека, причастного к убитому. Вдруг начнет суетиться и заметать следы. А там, глядишь, как-то проявит себя.
Самохин внимательно следил за Ларионовым, проверяя его реакцию, пока Костя расшаркивался и открывал дверь. Коммерческий директор дернул бровью и сглотнул. У него забегали глаза. Задергались руки. Он не знал, куда их девать. То ли сунуть в карман, то ли на что-нибудь положить. Самохин это отметил и спросил:
— Вас что-то не устраивает?
— Меня? Почему?
— Вы разволновались.
Ларионов встал и заходил по кабинету.
— С чего вы взяли? Это просто нервы. Друга убили. Я переживаю.
— Понятно.
— Вы что, меня подозреваете? — почти выкрикнул Ларионов. — Думаете, это я мог Бориса..?
Самохин пожал плечами.
— Мы так не думаем…
— Именно это вы и думаете! — убежденно сказал Ларионов. — Но учтите, я бы на такое не пошел ни за что!
— А было из-за чего? — подловил его на слове Самохин.
Ларионов просто бегал по кабинету из конца в конец. И что на него нашло? Ему вроде бы не предъявили пока никаких обвинений, ни в чем не упрекнули, не прижали к стенке. Но он весь как-то задергался, занервничал и стал истерично выкрикивать: