Срочно требуется лох
Шрифт:
Если киллер оставляет на месте преступления упавший волос, оторвавшуюся пуговицу, окурок, след от ботинка и пару гильз, то заказчик убийства оставляет после себя только несколько цифр на счету, указывающие на то, что некая крупная сумма была кому-то перечислена. Ведь деньги никогда не перетекают из рук в руки, не оставив при этом даже закорючки на какой-нибудь бумажке. Деньги любят счет, а значит, любая сумма должна быть где-то зафиксирована. Надо только умудриться эту бумажку найти.
— Скорее всего, Ларионов успел все хорошо подчистить, прежде чем убирать компаньона, — предположил Костя. — Поэтому и радуется, гад.
— Не торопись с выводами, — буркнул Самохин. — Нужна хотя бы зацепка для подозрений. Я уж не говорю про достаточное основание. Излишняя нервозность — это не основание.
Оперативники застали Ларионова на месте. На сей раз он был спокоен, как монумент, и ничем не выражал волнения или нервозности. А чего, спрашивается, волноваться, если оперативникам так и не удалось что-либо раскопать? Поволновался и будет. Вот когда они найдут хоть что-нибудь, тогда и надо будет дергаться.
Когда полковник с капитаном ввалились в его кабинет, Ларионов даже не счел нужным встать из-за стола, чтобы их поприветствовать. Похоже, он уже чувствовал себя полновластным хозяином фирмы и всех остальных людей считал своими подчиненными.
— Ну как, проверка выявила какие-нибудь нарушения? — самодовольно спросил он, словно заранее знал ответ.
— Пока нет, — ответил Самохин. — Проверка ещё не закончена. К сожалению, на это нужно слишком много времени.
— Ну что ж, проверяйте. — И Ларионов откинулся на спинку кресла. Уголки его рта дернулись в едва заметной улыбке. Никто бы этого не заметил.
Но полковник заметил и слегка поморщился. Нет, что-то в поведении Ларионова явно настораживало. Вчера он дрожал от каждого вопроса, сегодня улыбается. Чем объяснить такую смену настроений? Может быть, хорошо замел следы? И радуется, что остался чистеньким? Ничего, как ни заметай, что-нибудь все равно останется. Только искать дольше.
— Мы бы хотели задать вам несколько вопросов, — сказал Самохин, без приглашения усаживаясь в свободное кресло. Костя занял соседнее, тоже заметив перемену в Ларионове. Они переглянулись и поняли друг друга без слов — коммерческий директор уверен в своей безнаказанности — это написано у него на лице. Большими буквами.
— Задавайте, — Ларионов равнодушно пожал плечами. — Если я смогу вам чем-нибудь помочь…
— Видите ли, мы столкнулись с неким непонятным фактом. — Полковник многозначительно посмотрел на Корнюшина, и Костя понял, что ему лучше пока в разговор не влезать. — Вчера вы говорили, что между вами и Кизляковым не было никаких разногласий. Вы были полностью согласны во всем и всегда добивались единения во взглядах. Но вот его вдова утверждает, что буквально месяц назад у вас произошла крупная ссора. Как вы можете объяснить такое противоречие?
На лице Ларионова не дернулся ни один мускул. Казалось, что он предполагал такой вопрос и знал на него ответ.
— Никак. Все люди разные. Одни воспринимают что-то так, другие воспринимают то же самое совсем иначе. У нас с Борисом были размолвки, которые совершенно не отражались на наших отношениях. Такие ссоры происходили у нас постоянно. Даже, извините, у супругов бывают ссоры. Ну вот, а Татьяна восприняла эту размолвку чуть ли не как драку.
— А из-за чего все-таки была эта размолвка? — уточнил Самохин.
На лице Ларионова выразилось неприкрыто недоумение, словно он даже не догадывался, о чем речь идет.
— Если вы мне скажете, какую ссору вы имеете в виду, я постараюсь вспомнить, из-за чего она произошла. Я же говорю, мелкие ссоры у нас происходили постоянно. Практически любое нововведение вызывало спор.
— Например? — не вытерпел Костя. Все ему хотелось подловить Ларионова на какой-нибудь откровенности. Вдруг Ларионов возьмет и ляпнет что-то такое, что потом можно будет опровергнуть.
— Ну, например… — усмехнулся Ларионов. — Борис хотел приобрести крупную партию телевизоров самых последних моделей. Собрался удивить этим нашего покупателя. Мое мнение было другим. Я ему его и высказал. Во-первых, нашего покупателя ничем не удивишь. А во-вторых, он лучше купит прошлогоднюю модель подешевле, чем будет отстегивать вдвойне за новяк с какими-нибудь наворотами.
— И кто оказался прав?
— Оба. Мы пришли к этому, как его называют… консенсусу. Взяли пять новых моделей и десять старых. Пошло. Кто хотел новяк, тот взял новую, кто хотел подешевле, купил старую. Вот и все. Тут важно угадать, что в данный момент больше подходит потенциальному покупателю. Если народ богатеет, то будет хватать последний писк, не глядя на цену. А если после очередного кризиса станет беднее, то лучше не раздражать его запредельными ценами. Таковы законы отечественного бизнеса, господа.
Костя хмуро смотрел на Ларионова, пока он читал лекцию о ведении бизнеса. Не нравится ему этот тип, ох, не нравится! Объясняет им, как школьникам, прописные истины и надеется тем самым завоевать их доверие. Не завоюет!
— Это не ссора, — проворчал капитан. — Это производственное совещание, на котором решается, что лучше сажать, капусту или картошку. Вряд ли после такой ссоры Кизляков пришел бы домой в раздраженном состоянии и поливал бы вас последними словами. Как утверждает его жена.
Выпад Кости вывел немного Ларионова из равнодушного состояния, но не надолго.
— Так утверждает Татьяна? Ну вот у неё и спросите, почему Кизляков был в таком состоянии. Мне, знаете ли, трудно разъяснять утверждение женщины.
Самохину тоже не понравился тон Ларионова. Уж очень нагло он себя начал вести после того, как убедился, что схватить его не за что. Откровенно нагло. А зря. Это только раздразнит их, оперативников, и они будут копать ещё глубже и глубже, пока не вытащат на поверхность какое-нибудь дерьмо.
— Скажите, вы с ней всегда были в натянутых отношениях?
— Почему же? Совсем наоборот. Мы дружили, так же как и с Борисом. Даже можно сказать, мы дружили семьями. Повторяю, если вы меня в чем-то подозреваете, то вы заблуждаетесь. Я не мог поднять руку на Бориса. Не мог!
— А кому перейдут шестьдесят процентов акций, которые принадлежали Кизлякову? — вдруг спросил полковник. — Его жене или вам?
Ларионов и ухом не повел.
— Конечно, Татьяне. Можете это легко проверить у юриста. Так что теперь мы с ней компаньоны. Правда, сомневаюсь, чтобы она что-нибудь смыслила в бизнесе. Придется везти весь воз на своих плечах. Поверьте, это нелегко. Видите, у меня нет абсолютно никаких мотивов устранять Бориса. Разве это не доказывает мою невиновность?