Срочно требуется лох

Рыжков Владимир Васильевич

— Бывает, — пробормотал сзади крепыш и отвернулся.

— Что бывает? — обернулся к нему водила.

— Ничего. — Крепыш пожал плечами. — Все нормально. Клиент лежит, отдыхает. Ждет похорон. Просто бывает без свидетелей. А бывает со свидетелями.

— А там и не было! — попробовал возразить длинный.

— Это тебе так кажется, Киря! — с нажимом сказал крепыш.

— Так кто там был, Димон? — уточнил водила.

— Мужик какой-то с собакой гулял. Метров двадцать всего. Наверняка, нас видел. И запомнил.

Длинный Киря занервничал,

видно, его задело необоснованное обвинение. Хотя он ни за что не в ответе — он свое дело делал, по сторонам некогда было глядеть, так что свидетель на совести Димона. Вернее, ни на чьей совести. Исполнители за это не отвечают. Объект не станет дожидаться, когда во дворе не будет свидетелей его убийства. Он просто выйдет из подъезда и поедет на работу. Ему лично наплевать, видит это кто-то или не видит. В этот момент его волнует только одно — доедет он на работу или не доедет. Правда, сегодняшнего парня это уже не волнует. И никогда больше не будет волновать.

— Ты меня в чем-то упрекаешь? — процедил Киря.

— Даже не думал. — Мотнул головой Димон. — Просто рассказываю, как было.

— Ладно, все! — Водила решил закончить дебаты. — Потом разберемся со свидетелем. Ствол где?

— В тачке бросил. Где же еще!

— Пальцы стерли? На стволе, на руле?

— А там их и не было, — сказал длинный Киря и показал ему кисть руки в тряпочной перчатке телесного цвета. — Мы всегда работаем в перчатках. Я, например, даже в сортире их не снимаю. — И засмеялся.

— Шютнык! — с кавказским акцентом процедил водила, осуждая такой легкомыслен-ный подход к серьезному делу. — В машине тоже все чисто?

— А то как же!

Кире хотелось просто расслабиться, отвлечься, снять нервное напряжение. Сколько не стреляй, а нервишки все равно шалят. Как у артиста перед выходом на сцену. Даже если он на неё сто раз выходил.

— Долго сидеть будем? — рявкнул он.

— Не спеши, — буркнул водила. — Уходить всегда надо, не торопясь. Проверив, не оставил ли ты ничего после себя. Может, придется возвращаться, прибирать за собой. Опять же так незаметней. А то побежишь сломя голову. Ментам в руки.

Он запустил движок, немного погрел его, дернул ручку передач, отжал сцепление. Машина легко скатилась с истоптанного газона, выехала со двора и спокойно пошла по улице. Ей навстречу уже пилила ментовская «синичка», посверкивая тусклой мигалкой и покрикивая хриплой сиреной.

Скорая, вызванная кем-то по недоразумению, торчала во дворе. Врач не долго колдовал над телом, только пощупал артерию на шее, глянул зрачок, констатировал смерть и умыл руки. Молоденькая медсестра, ещё не успев наглядеться на покойников, предпочла из машины вообще не выходить. Они подождали дежурных ментов, передали им тело с рук на руки и уехали, сославшись на огромное количество вызовов.

Менты отогнали любопытных жильцов, тем более что ни один из них не мог опознать убитого. Знали его давно, видели сотни раз, но кто он и чем занимается, так и не смогли сказать. Опознала его только одна женщина — вдова. Но она смогла назвать только его фамилию — Кизляков, потому как находилась в шоке и пока ничего путного рассказать просто не могла. Она сидела прямо на земле рядом с трупом мужа, лежащим между машинами, растирала слезы и качала головой. Менты сообщили по рации в управление и стали ждать оперативную группу.

Только минут через сорок подъехали две машины с оперативниками. Из них высыпало человек десять от мала до велика. Эксперты под руководством капитана Коли Балашова тут же принялись изучать место преступления, вынюхивать следы, искать гильзы и отпечатки ботинок. Следов, конечно, была масса, и отсеять из них те, что оставлены преступниками, оказалось непросто. Проще всего было найти гильзу, отмерить от неё расстояние до пистолета, выщелкнувшего её, и в этом радиусе искать следы ног. Вот этим они и занялись.

Медэксперт Лена Муравьева, вполне молодая и симпатичная девушка, принялась изучать пулевые отверстия на теле несчастного Кизлякова, расстегнув ему пиджак с рубашкой и заголив живот и грудь. В оперативной группе уже никто не удивлялся тому, что молодая девушка исследует трупы. Может быть, она и нашла бы для себя более подходящую профессию и занялась бы чем-нибудь менее кровавым, но Елена считала судмедэкспертизу своим призванием. Неважно, каким дерьмом ты занимаешься, главное, быть в этом деле виртуозом.

Руководитель сего действа полковник Самохин бросил быстрый взгляд на труп Кизлякова, сразу все понял и распорядился препроводить вдову убитого к ней в квартиру для дачи показаний. Сейчас было самое важное — получить свидетельство по свежим впечатлениям, потом они могут потускнеть или даже забыться.

— Приведи её в чувство, — сказал он медэксперту Лене, — чтобы она могла нам хоть два слова сказать — кто и когда. А если повезет, то скажет, за что.

— Мне надо тело как следует осмотреть, Аркадий Михалыч, — попробовала возразить Лена и тут же пожалела о своих словах, увидев строгий взгляд полковника из-под седых пушистых бровей.

— Чего его смотреть? — буркнул Самохин. — И так невооруженным взглядом видно, что одна пуля в легком, другая в голове.

— Да, похоже, других ранений нет, — согласилась с его выводами Лена.

— Ну, вот видишь! Давай, Леночка, действуй. Через пятнадцать минут вдова должна забыть, что у неё был когда-то муж и рассказать нам все объективным взглядом равнодушного свидетеля.

Лена с помощью одного из оперов приподняла жену Кизлякова с земли и поставила на ноги. Галантно поддерживая под руку, мент повел несчастную женщину к подъезду. Лена собрала свой кофр с набором всевозможных препаратов и отправилась вместе с ними выполнять приказание полковника, надеясь с помощью валидола и валерьянки восстановить нормальную деятельность её рассудка.