Срочно в номер (сборник)
Шрифт:
Я распыхтелась не на шутку, но Виктор одним словом сумел немного притушить пламя моего раздражения.
Обняв меня за плечи, он сказал:
– Реклама!
– Что?! – вскричала я, и даже водитель вздрогнул, бросив на меня осуждающий взгляд через зеркало заднего обзора.
– Извините, – пробормотала я и, расстегнув сумку, вынула сигареты. – Реклама! – повторила тише, но все так же раздраженно, и закурила.
Слово Виктора начало оказывать свое влияние. Я вспомнила мысль Владимира Петровича об экономическом подходе и попробовала соображать в этом направлении. Сперва прикинула, сколько бы Лилька потребовала с меня денег за одно только упоминание о моей замечательной газете в своей ничтожной программе. Получилась одна сумма. Потом прикинула, сколько времени может длиться репортаж про меня на основе сегодняшнего материала. Получилась уже другая, интереснее. Ну а уж репортаж с привкусом скандала должен идти по цене с коэффициентами, и никак иначе!
Мое настроение начало улучшаться, когда я поняла, что получила совершенно дармовую pr-акцию, результат которой однозначно отрицательно оценивать нельзя: реакцию наших граждан предсказать можно, а вот предугадать весьма сложно.
Придумав этот маловразумительный афоризм, я даже рассмеялась и посмотрела в окошко. «Волга» ехала по пустынной трассе. Слева тянулся невысокий кирпичный заборчик старого кладбища, справа – разномастные домики частного сектора.
Таксист, похоже, из специфически профессиональных расчетов выбрал самую длинную дорогу до моего дома, и я его понимала.
Ехать нам оставалось еще минут пятнадцать. Вскоре «Волга» свернула влево, и частный сектор начал редеть. С другой стороны потянулись жиденькие посадки, и тут водитель начал сбрасывать скорость.
Через минуту впереди мигнули фары встречного автомобиля, наш водитель затормозил и, вдруг резко распахнув свою дверцу, выскочил из машины и бросился бежать к домам. Я с удивлением проследила за этим маневром.
– Что это такое? – пробормотала я. – Ну он и дает! Приспичило, что ли?
К сожалению, и я в том скромно признаюсь, ничего более конструктивного мне в голову не пришло.
Ехавшая нам навстречу машина поравнялась с нами и внезапно остановилась.
Виктор, каким-то наитием уловив все и сразу, рывком сбросил меня с сиденья на пол салона и навалился на меня сверху. Мне даже говорить ничего не пришлось, все произошло так быстро и внезапно.
Громкий и частый сухой треск прорезал вечернюю тишину.
Я не успела ни испугаться, ни толком сообразить, что произошло.
Выстрелы прекратились, словно по взмаху дирижера, и без паузы сразу же послышался рев мотора. Машина, из которой нас только что обстреляли, на скорости уходила от этого места.
Виктор зашевелился, потом вскочил и, распахнув дверь, выдернул меня наружу.
– Это что было? – едва произнесла я, но Виктор, не тратя времени, потащил меня прочь от «Волги», к посадкам.
Мы успели пробежать всего несколько метров, как раздался взрыв.
Меня что-то подтолкнуло, ударило в спину, и я шлепнулась со всего размаха лицом в спину Виктора. Он остановился и, повернувшись, подхватил меня, не дав упасть.
– Уже все, – сказал Виктор.
Я замотала головой, почему-то боясь оглянуться.
Он погладил меня по спине и повторил:
– Все закончилось.
– А больше ничего не взорвется? – спросила я. – А вдруг…
– Все что могло – уже, – в своем фирменном лапидарном стиле ответил он, и я наконец-то решилась повернуться лицом к дороге.
Остатки «Волги» догорали поразительно быстро, и почти уже не было огня, только тяжелый дым темной массой поднимался вверх. Жар дошел до моего лица, и пришлось отступить еще на пару шагов назад.
Мы с Виктором, держась за руки, не больше пяти минут стояли, глядя на догорающий остов. И тут по дороге справа показался ехавший на большой скорости милицейский «уазик».
– Ну надо же! – пробормотала я. – Приехали почти вовремя. Парадокс, не иначе.
Глава 9
То, что представители власти, выскочив из «уазика», тут же подбежали к нам и первым делом накричали, парадоксом уже не казалось.
– Это ваша машина? – спросил нас старший подъехавшей группы низкорослый сержант и весьма неодобрительно осмотрел камуфляжную куртку Виктора. – Документы у вас какие-нибудь есть при себе?
– Машина не наша, – резко ответила я. – Это такси, моя сумка осталась в машине. – Я повернулась к Виктору. – У тебя есть с собой документы?
Виктор молча достал из кармана удостоверение.
Лицо сержанта приняло немного багровый оттенок, когда он прочитал, что перед ним ветеран нескольких «горячих точек», но отношение его лучше от этого не стало.
Захватив удостоверение обеими руками, сержант отошел от нас и забубнил в рацию рапорт о происшествии. Остальные милиционеры вели себя скромнее, наверное, звания позволяли им так делать. Один закурил, второй почесал в затылке и, кивая на обгоревшую кучку металла, энергично сплюнул себе под ноги, восторженно проговорив:
– А быстро сгорела, да? Классно!
Его товарищ что-то возразил, и между ними разгорелся вялый бессодержательный спор: ребята явно скучали и тянули время. Через несколько минут стало ясно – для чего.
Неспешно подъехала еще одна машина с оперативниками из Волжского РОВД, потом еще одна, и вот тут-то началась нервотрепка.
Нас с Виктором обступили, потом развели, выспросили, выслушали, затем оставили стоять в одиночестве, и оперативники, сбившись в кучку, быстро шептались, очевидно выискивая противоречия в наших показаниях.
Закончилось все тем, что мы с Виктором перешли на заднее сиденье «уазика» и по нашим словам был составлен первый протокол. Затем второй. А затем и последующие. От такой рутинной деятельности веселее на душе не становилось.
Самый вертлявый из оперативников начал проводить со мной разработку.
– Так как у вас, девушка, документов с собою нет, как вы говорите, они сгорели… – глубоко заглядывая мне в глаза, прошелестел он.
– Они и в самом деле сгорели, – попробовала убедить я, но оперативник, казалось, даже не расслышал меня.