СССР – 1979
Шрифт:
– А кроме нас некому больше? – Тема поправил очки и посмотрел на Лавочкина.
– Вот в участке и выясним, – и он достал наручники.
Бабка выглядывала из-за его спины с торжествующим видом.
– Да это ни в какие ворота! – распалялся Макс. – Что происходит? Розыгрыш?
– Я тебе сейчас покажу розыгрыш! – побагровел участковый Лавочкин. – Чтобы вы мне показатели портили к столетию Союза??
Мы захлопали глазами. Псих какой-то. Бабка явно привела неадеквата.
– Полицию сейчас вызовем, – Ира соскользнула с гамака.
–
– Ребят… – тихонько выдал Макс. – Валить надо.
И, не сговариваясь, мы дали деру через дачи под вопли бабки и странного человека в странной форме.
Глава 3. Заборы и дома
Рванули мы так, что только пятки сверкали. И все равно, что дом остался незапертым. Макс лишился автомобиля, но тут, похоже, нам серьезно угрожали. И бабуля, которая поехала умом давным-давно, и тип, который прикинулся милиционером.
– Ребят, – едва дыша спросил я, когда мы оказались где-то через пару прогонов от места происшествия, – у нас сегодня реконструкция какая-то, что ли? Откуда бабка его привела?
– Да ну их, – дрожащим голосом добавила Ира. – Страшный он.
– Стой! – раздался вопль за нашими спинами. – Стой, стрелять буду!
Я обернулся – в прогоне стоял Лавочкин в позе картинного стрелка с постера какого-нибудь боевика.
Не сговариваясь, мы бросились бежать дальше. Мало того, что псих, так еще и неугомонный совершенно. Что с ним делать, если не отвяжется? Позвонить особенно некому!
Мы мчались по дачам. Рвались так, словно не милиционер за нами бежит, а свора собак – хотя разницы особо никакой. Один грозился застрелить, а дикие собаки, что к концу лета сбиваются на дачах в стаи, загрызут и не подавятся.
– Я… больше… не… могу… – Тема бегал хуже всех и для него спринтерские рывки два по двести – это уже рекорд. При этом и мы спросонья бегали не сильно-то лучше.
– Давайте назад! – предложил я. – Здесь… – и тут я осекся: – заборов нет…
Примерно половина дачных участков была огорожена. Заборы из сетки, гнилой доски, старых поддонов, штакетника, поликарбоната – кто во что горазд пытался оградить свои сады от расхитителей урожая.
Здесь заборов попросту не было. Не то чтобы я наизусть помнил, где что находилось, но отсутствие ограждения бросалось в глаза. Дачи перестали быть похожи на тюрьму и стали… садами? Так раньше папа всегда говорил. Не «на дачу», а «в сады».
– Санек, не спи.
– Да нет, ребят… тут что-то не то.
И, припомнив, что в нашем прогоне стоял приличных размеров дачный домик высотой в два этажа, который строил кто-то из приезжих, бросился прямо через участки обратно.
– Куда ж… – поджав губы, пискнула Ира, когда я продрался через кусты крыжовник.
Ну, не заметил. Кусты и кусты – я не такой заядлый дачник, чтобы различать растения меж собой. А зря.
Шипы впились в ткань футболки, дошли до кожи. Материал не выдержал и затрещал, а кожу зажгло, но я не остановился и по грядкам помчался прямо поперек участка.
Друзья следовали за мной. Скрывшись с хорошо просматривавшихся прогонов, мы получили небольшую фору – можно было выскочить где угодно и скрыться на некоторое время от психа.
Правда, оставалась бабка, которая наверняка караулит. Но перехитрить старуху проще простого.
Но пропажа заборов мне так запала в душу, что я свернул чуть раньше, чтобы и с соседкой не столкнуться, и посмотреть на приметный двухэтажный домик через пару участков от нас.
Он выделялся: высокий, с добротной ярко-красной крышей. Заметный издалека дом я не пропустил бы. Но не заметил. И, дождавшись, когда меня догонят друзья, вернулся на наш прогон, буквально прокравшись через дачу.
– Пш! Ты куда? – шепотом спросил меня Макс.
– Смотри! – и я ткнул пальцем вперед.
Вот отсюда эта махина никак не могла скрыться. Вообще никак – но вместо двухэтажного дома стоял снятый с колес грузовичок. Точнее говоря, кузов грузовичка. А под ним – четыре стопки кирпича вместо опор.
– Это… это как! – удивился я.
– Не может быть! – Макс тоже вспомнил.
Тема просто упал на колени, едва дыша. Очки с него свалились на землю, а потом и он сам завалился набок.
– Я… больше… не могу…
– Давай, надо бежать, тормозить нельзя, – поторопил я Тему.
Ирины пальцы коснулись моего плеча, и я вздрогнул от неожиданности и боли.
– У тебя кровь, – негромко произнесла она, а я, повернувшись, увидел ее красные пальцы. Неплохо я так через кусты продрался.
– Вот вы где! – раздался крик неподалеку. – А ну стоять! – и тут же по дачам разнесся грохот выстрела.
Я присел. Ира, чуть с запозданием, но я ощущал ее руку. Макс вот плашмя упал, а Теме и шевелиться не пришлось – он и так еле дышал после такой пробежки.
– Да что за дебил… – вырвалось у меня.
– Может, это розыгрыш? – вдруг спросила Ира.
– Непохоже, – добавил Макс и ползком направился к Артему. – Живее в дом!
Я крутил головой, пытаясь найти психа в милицейской форме и с пистолетом в руках. Но не видел. Добрался до Темы, подхватил его за руку, Макс – за другую, и вместе мы потащили его к домику. Ира подхватила очки.
До домушки оставалось всего ничего.
– Запремся изнутри. Я позвоню брату, он приедет, поможет, – тараторил Макс, пригибаясь.
– Ах вот они! Товарищ милиционер! Товарищ милиционе-е-ер! – вопила бабка, стоя посреди участка. – Вот они! Тутачки!
Мы впихнули Артема внутрь, потом Иру, потом забрались сами и забаррикадировались, провернув несколько раз вертушок замка.
– У меня нет телефона! – воскликнул я, проверив несколько раз карманы.
Теме мы помогли добраться до дивана и лечь – настолько он выдохся. А потом уже обнаружили пропажу.