СССР 2010 Иди, товарищ, к нам в колхоз!
Шрифт:
— Вряд ли, — я пожал плечами. — но после обеда Егорыч собирается в Мошнино. Заодно возьмёт головы и печень, заедет на ветстанцию. Но есть у меня подозрение что это лишнее. Здоровые они, вон какие кабаны вымахали, простите за каламбур. Но для порядка, конечно, проверим.
— Вот после этого и будем жарить мясо, — отрезала Александра. — Тем более что оно всё равно должно ещё дозреть. Ещё не хватало заразу какую подхватить или расстройство желудка. И не надо на меня так смотреть! Оно всё равно уже не парное, так ведь? Сколько часов с забоя прошло? Больше четырёх?
— Я во сколько тебе позвонил? — перевёл взгляд я на Егора. —
— Двадцать минут четвёртого, — щёлкнул телефоном тот. — Да, прошло, уже семь утра.
— Значит всё, парным оно считаться не может, — отрезала Александра. — По идее ему вызреть нужно, недели три… что вы так на меня смотрите?! Я в деревне росла, у нас большое хозяйство было.
— Да не, не, мы молчим! — поднял руки Титов. — И чего тогда с мясом делать?
— А давайте пожарим шашлык! — подал голос один из парней, дежурящих по кухне, похожий на осетина. — Замаринуем, оно до пятницы постоит, а вечером на ужин перед танцами пожарим. Вкусно будет, пальчики оближешь! Я могу по нашему домашнему рецепту сделать. У меня знаете как дед Вано шашлык жарит?! Вся деревня сбегается хотя бы запах понюхать!
— Да… — задумалась комиссарша. — Это вариант. Правда на такую толпу одной туши маловато будет…
— У нас ещё есть. — мы переглянулись с Егором. — если мариновать, то можно и самого крупного кабана под это дело пустить. Хоть у того мясо должно быть жёстким как палка. Но…
— Э, фигня это!!! — импульсивно вскочил на ноги осетин, — в уксусе замариную, за полтора суток мясо нежным станет, во рту таять будет! Мамой клянусь!
— Хорошо, тогда, Баграев, занимайся мясом. — вынесла решение Александра. — А остальные, чего встали? Давайте бегом, завтракать пора! Всё, идите! Не отвлекайте нас, а то останетесь голодными.
Жрать нам хотелось, как-никак всю ночь считай кошмарились, так что мы шустро свалили обратно к Егорычу, захватив с собой Баграева, которому дали вольную. Парни, что работали с ним на кухне поворчали, ведь на них ложилась считай двойная нагрузка, но чисто для порядка, без фанатизма, шашлыка хотелось всем. Почему, зная это, я не отдал все три туши? Да потому что последняя свинина, та самая, которой я вспорол горло и кровь сразу вылилась, оставив чистое мясо, стала взяткой.
Кроме самых смачных частей, ушедших в коптильню, ляжка ушла нашему незабвенному товарищу Коновалову, за то, что тот закрыл глаза на творящийся беспредел. А это он и был и пошли комиссар бумагу по инстанциям даже конторе будет трудно меня отмазать. Браконьерство в чистом виде. Посадить, может и не посадят, но листочек в дело ляжет. А когда таких листочков соберётся достаточное количество…
Нет, я не сомневался, что Сикорский узнает о моих подвигах, да я ему сам расскажу, на всякий случай, но одно дело мои слова, другое — официальная бумага. Конечно, взятка не гарантировала, что на Артёма не надавят, заставив дать делу ход, но вроде пока врагов такого уровня у меня не имелось, зато самому комиссару это теперь и в голову не придёт.
Ещё одна ляжка ушла директору колхоза. Вроде как можно было его проигнорировать, но тут лучше не жаться. Тем более что я и так его поставил в неприятную позу с трактором и продуктами. Да, может быть ни к первому, ни ко второму сам директор отношения не имел, но решать проблему пришлось ему. Так что было не лишним подстелить соломки.
Лопатка с передней ногой ушла кузнецу Иванычу. Да, мы договаривались
Оставшееся мясо, тоже нашлось куда пристроить. Тому же Егорычу, Александре и второму комиссару, фамилию которого я так и не запомнил. Точнее пока не считал нужным, виделись мы редко. Он мотался между нами и второй частью студентов, отрабатывающих в соседнем колхозе, и редко бывал на базе. Тем не менее обделять мужика не стоило, зачем плодить врагов на ровном месте. И пусть кусок мяса для него был не критичным, уж слава Богу в Советском Союзе было чего пожрать, но, как говорится, тут главное внимание.
С мясом мы закончили к обеду. Всё-таки разделать туши оказалось не так просто, как хотелось бы. Из нас только Шамиль, тот самый осетинце, умел хоть как-то работать с мясом, ну и Егорыч конечно же. Остальные, включая меня, Титова, Серёгу, ненадолго к нам присоединившегося и Антона с Эдуардом, что пришли с ним, выросли в городе и целую тушу видели только на рынке, перед тем как её мясник порубит. И уж тем более никогда обвалкой не занимались. В итоге завхоз выгнал нас, чтобы не мешались, отправив завтракать и спать.
— Ты извини, что дёрнул ночью, — повинился я, работая ложкой. — Просто ты тут самый адекватный. Серёга вроде тоже нормальный парень, но вопросов много бы задавал.
— Да нормально, — отмахнулся Титов, — наоборот, прикольно. Никогда не думал, что в охоте на кабанов поучаствую. Я как-то раньше и не думал об этом, а сейчас вот мысли мелькают самому попробовать.
— Ты только не вздумай как я делать! — всполошился я. — Егорычу не стал рассказывать, но мне чудом удалось выжить. Вот тот самый крупный кабан, если бы не споткнулся о тушу другого распорол бы меня от и до. А потом сваливать пришлось от всего стада, думаешь, где я морду поцарапал. Ну на хрен такие приключения! Я в следующий раз если соберусь на охоту — без винтовки и шагу в лес не сделаю!
— Ты же третий Разряд! — удивился Егор, но видя мою кислую морду как-то растерял энтузиазм. — Что, всё так плохо?
— В любом деле нужно быть профессионалом, иначе всё может плохо закончиться, — я покачал головой, налегая на пшённую кашу с маслом. — А охота само по себе занятие опасное. Так что серьёзно, хочешь ходить на кабана с рогатиной — флаг в руки. Только стань хотя бы Кандидатом, освой защитные техники, научись владеть оружием, и всё в таком духе. Я лично не собираюсь, ну в смысле охотится. Не моё это. Не моё.
— Понятно, — Титов кивнул и больше ко мне не приставал.
Проснулся я как раз к обеду, а после вместе со всеми отправился на поле. Грустный тракторист, явно хотевший оказаться, где угодно, только не здесь. Грустно было мужику, что лишился законного калыма, но сопереживать ему я не стал. Обжабится, как говорится. Я вообще не люблю тех, кто пытается на мне нажиться, при этом считая, что так и надо. Если бы этот удод сразу начал с нами работать, можно было тупо ускориться, надавив на комсомольский задор и всё такое и выгадать себе не только выходные, но и пару — тройку дней на неделе. А так, пусть страдает.