СССР-2061. Том 7
Шрифт:
А я, Алексей Владимирович Беленький, удостоился чести стать его подмастерьем. Таскал за ним электронные планшеты и архаичные ватманы, варил кофе, заправлял пищевой процессор белковыми плитками. Спрашивается, для этого нужно было шесть лет учиться в планетоустроительной академии?
Однако, я не жалуюсь. Получив диплом, мог бы запросто загреметь и в марсианскую колонию, под Золотые купола. Ворочал бы там породу послушными грейдерами и глотал, несмотря на респиратор, вездесущую пурпурную пыль.
Хотя пыли хватало и здесь. Стоило о ней только подумать, как сразу же зверски засвербело
— Апчхииии!!!
— Будь здоров, студент! — шеф хитро подмигнул. — Хороший нос кулак за неделю чует!
Плазменный резак лихо отхватывал куски гранитной породы. Красивое зрелище. В воздухе носились взвесь мелких частиц и клубы пара.
— А я думал, ты заснул. Работай, давай, не филонь, — он шутливо погрозил здоровенным кулаком. — О чем задумался?
— Да так… — я пожал плечами. — Просто любопытно…
— А, любопытно, так спрашивай.
— Думаю вот, отчего марсианские купола Золотыми называют? Вы же бывали на Марсе, может, слышали?
— Бывал-бывал. Я, Лешка, друг ты мой, везде бывал. По работе и так, по зову сердца. И купола твои видел. Ладно, раз ты такой любознательный… — Семен Прохорович отложил в сторону инструмент и задумчиво поскреб седеющую бороденку. — Экскурсовод вроде говорил, что назвали их так первые колонисты. Надо тебе сказать – ты ж тогда под стол в полный рост бегал – добровольцев для этой стройки из заключенных и военнопленных набирали. А это у них чего-то там означало, а что – не помню. Хотя, возможно, все еще проще. Вечером знаешь, как солнце в фиберглассе золотом играет? Особенно, если снаружи посмотреть.
Он полез в карман комбинезона, вытащил оттуда пачку Ротфронтовской жевательной резинки. Разжевав одну пластинку, спросил глумливо:
— А что, Алексей, неужели тебя на Марс потянуло со страшной силой?
— Да нет, мне и здесь хорошо, — ответил я почти искренне.
— А то смотри, — подмигнул он, — могу посодействовать. И вообще – хорош перекуривать. До обеда далеко. Собственно, обед еще заработать надо.
Недавнее увлечение макроархитектора Пичугина культурой древней Японии придало его стилю некий восточный колорит. Вот сейчас, например, наша бригада превращала небольшую приднепровскую долину в сад камней. Искусственный водоем уже выкопали и облагородили, оставалось поместить в него огромную скалу, и можно будет переходить к песчаным узорам. Для меня вся эта заумь была темным лесом, но шеф называл громоздкую конструкцию «горой Хорай» и возился с ней, как с капризным ребенком. Она в ответ вела себя подобающе: то «дух камня не в том направлении», то вода, разобидевшись, уйдет сквозь песчаное дно. По-моему, камень – он камень и есть, как его ни поставь. Но шеф, похоже, думал иначе.
— Семен Прохорович, а на кой черт мы эту громадину подпиливаем? — я слегка пнул камень носком ботинка. — Нельзя просто так поднять и поставить? Тот сморщился, как от зубной боли, и проворчал:
— Так, Леха, давай зачетку. Неуд тебе сегодня без права исправления. Я вот удивляюсь, чему вас только столичная Альма Матерь обучает… Я виновато потупился и запыхтел. Попробовал отшутиться:
— А я болел тогда.
— Эх-эх-эх, болезный, — он поджал губы и покачал головой. — Ничего, я тебя вылечу. Давай так: у нашего камешка какой вес? На глаз?
— Думаю, тонн пятьсот, — ляпнул я первое, что пришло в голову и, видимо, попал.
— О, он думает. Это уже положительная динамика, — обратился шеф к кому-то в пустоте. — Пациент не безнадежен. Допустим. И вот эту махину нам с тобой предстоит поставить вертикально и закрепить.
— Ну? — иногда моя сообразительность меня пугает.
— Баранки гну, темнота, — он легонько постучал по моей каске. — Она же водой обмывается по основному замыслу, так?
— Можно ведь на штыри… — попытался я возразить.
— Будут тебе штыри, но их недостаточно. Конструкция ведь века должна простоять. А то вот будет твоя внучка прогуливаться в этих местах со своим ухажером. И тут – хрясь! — он издал губами неприличный звук и ударил кулаком о ладонь. — Кто виноват? Виноваты Семен Прохорович и соучастник его Леха-разгильдяй. Неприятно, согласись?
— Так, а выход какой? — я хоть и догадался, но продолжал играть в «инженера-недоучку».
— О, выход есть всегда, даже если на нем замок висит, — он поднял указательный палец вверх. — Для того мы всю верхушку скалы и обтесываем. Знаешь, что такое «ванька-встанька»?
— Вроде игрушка была такая, — вопрос застал меня врасплох.
— Ага, пластмассовый болванчик с катастрофически смещенным центром тяжести. Его уронить – большая проблема. Он – как мы, русские: сколько нас не лупи – всегда поднимаемся.
— А причем здесь это все – и игрушка, и… и остальное?
— Мы с тобой, Алексей Владимирович, на всякий пожарный случай из скалы нашей такого «встаньку» и сделаем. Определение концентрата помнишь хоть?
Это я помнил. По строительным материалам у меня всегда была твердая четверка. Поэтому отчеканил без запинки:
— Концентрат – это искусственное протовещество, из которого путем введения энергии, получают различные строительные материалы. Энергия меняет межатомные расстояния и выстраивает необходимую структуру вещества. Вот тут он довольно расцвел:
— Молодец, Леха, не зря государственный хлебушек в студенческой столовке за обе щеки уминал. Все правильно. Поэтому мы с тобой верхушку камня срежем, а на ее месте из концентрата вырастим такую же. Во-первых, чуть поменяем настройки и снизим ее плотность, а значит и вес. Конструкция сразу станет устойчивей. А во-вторых, чуток расплескаем шапку по всей поверхности скалы, на манер глазури. Дополнительная прочность горной породе не помешает. Дождь там, выветривание. Понял?
— Понял.
— А раз понял – за дело. И мы стали грызть гранит искусства дальше.
Перед обедом мне позвонили. Я почти минуту вылавливал непослушный телефон из комбинезона и чудом успел ответить. Поднеся трубку к уху, услышал встревоженный голос матери:
— Лешенька, ты там куда пропал? — в ее словах звучал упрек. — Отчего трубку не берешь так долго? Я же волнуюсь.
— Привет мам, со мной все в порядке, — собственно, мы разговаривали с ней вчера вечером. — А чего волноваться-то? Я на работе.