СССР – Канада. Записки последнего советского посла

Родионов Алексей Алексеевич

К 1886 году имущество сиротского дома состояло из ста голов рогатого скота, ста лошадей, 500 000 рублей наличного капитала. При селе Троицком был хутор и четыреста десятин сенокоса и пастбища, где также было 2500 голов общественного скота.

У духоборцев и по сей день сохраняется добрая память о жизни и делах этой удивительно простой, мудрой и мужественной женщины.

После смерти Колмыковой именно здесь, на Кавказе, начали рушиться основные устои общины. В среде духоборцев появились люди, выступающие против принципов артельности и общинности. На месте патриархальной общины, провозглашавшей братство, взаимопомощь, отрицание насилия, вырастали царьки со всеми атрибутами насилия и неравенства. Все это выражалось в повседневных стычках,

раздорах, накапливало недовольство и стало приводить к расколу, в основном на две партии: «Большую» — бедных и «Малую» — богатых. Началась борьба за власть, в которой «Малая партия» искала поддержку у государства. Богатые семьи не хотели, чтобы новым вождем стал Петр Веригин. Они имели своих кандидатов в «вожди», и им удалось добиться от царских властей ареста и ссылки П. Веригина, в которой он пробыл 16 лет, соединившись со своей паствой лишь в 1902 году, уже в Канаде.

Могилочки Веригиных

Вместе с И. И. Веригиным мы посетили кладбище, которое духоборы называют «Могилочки Веригиных, руководителей духоборов».

Могилы расположены на Бриллиантской Земле Британской Колумбии, близ того места, где соединяются реки Кутней и Колумбия.

Кладбище, расположенное на невысоком холме, было покрыто зеленью, цветами, ухожено, с глубоко проникновенными надписями на надгробиях. В «Могилочках» покоится прах Петра Васильевича Веригина, называемого Господним, его жены Евдокии Григорьевны, а также его сына Петра Петровича Веригина, называемого Чистяковым, и его жены Анны Федоровны. Духоборы воздают им честь за то, что они, будучи их вождями, много сделали для укрепления духоборческого движения.

Петр Петрович Веригин в 1924 году был в России и руководил тамошними духоборцами в трудные годы революции.

В этот период Петр Васильевич Веригин, отец Петра, хотя и не был формально провозглашен вождем, тем не менее, именно он признается руководителем духоборов в период после 1887 года.

В последние годы XIX века правительство еще больше усилило репрессии против духоборов. Их сажали в тюрьмы без суда и следствия, истязали, морили голодом, принуждая к отказу от ереси. Затем начались массовые ссылки в Сибирь. Многие оказались в Якутии. К ссыльным ехали их семьи. Но время было уже другое. Судьба духоборов начала привлекать все большее внимание российской и мировой общественности в значительной мере потому, что ими интересовался Л. Н. Толстой. Он тяжело переживал страдания духоборов. В письме кавказским духоборцам в 1897 году писатель советует не упорствовать в своем отказе от государственной службы: «Если можете делать то, что от вас требуют, делайте: избавьте этим ваших слабых жен, детей, больных, старых от мучений… Всякий из вас должен ради любви к своим отказаться от прежнего и покориться; никто не осудит вас за это. Подчинение приказу тоже выглядит как непротивление злу». Но, уговаривая духоборов не слишком рьяно сопротивляться власти, Л. Н. Толстой вел упорную кампанию помощи духоборцам. Он обвинял правительство в систематическом их истязании и уничтожении. В 1900 году Л. Н. Толстой обращается к царю, убеждая и упрашивая его прекратить преследование духоборов.

Позднее по просьбе писателя канадских духоборов посетили И. М. Трегубов, П. И. Бирюков. Л. А. Суллержицкий.

Симпатии Л. Н. Толстого вызвало то, что духоборы последовательно и жертвенно исповедовали идею «непротивления злу насилием».

Духоборцы помнили об этом и с давних пор вынашивали идею о сооружении памятника Льву Николаевичу Толстому. И вот их мечта сбылась. Летом 1987 года одновременно, с разницей в один день, в Кастлгаре Британской Колумбии и в селе Веригино провинции Саскачеван по проекту члена-корреспондента Российской академии художеств, народного художника России, профессора Юрия Львовича Чернова были сооружены величественные монументы русскому писателю, исполненные в бронзе, установленные на гранитных постаментах.

Это был торжественный праздник, незабываемый день, когда

на открытие памятника собрались тысячи русских духоборцев, представители канадской общественности, присутствовала советская делегация, которую возглавлял министр культуры РСФСР Юрий Серафимович Мелентьев. В составе делегации были Юрий Львович Чернов, правнук Льва Николаевича — Илья Владимирович Толстой, артистка Александра Ильинична Стрельченко.

К собравшимся обратился с приветственным письмом премьер-министр Канады Брайн Малруни. Стоя перед памятником Льву Толстому, сделавшему возможным отъезд русских духоборцев в Канаду, присутствовавшие внимательно слушали выступления советских и канадских ораторов.

Громкими аплодисментами были встречены слова Юрия Львовича, сказавшего, что он вложил в свое произведение душу, и часть этой души оставляет русским канадцам. Олицетворяя нашу великую державу, Лев Николаевич Толстой протягивает руку Америке. И действительно, разве не послужили духоборцы непосредственным, наглядным примером доброты и сердечности другим народам — британцам, франкоканадцам, индейцам? Разве не явилось их переселение большим духовным импульсом для этой страны, разве не является их жизнь в Канаде прекрасным опытом сосуществования двух культур — русской и англосаксонской?

Петр Васильевич Веригин был рожден 29 июня 1858 года в селе Славянке Елизаветпольской губернии на Кавказе, где он жил до 1882 года, когда Лукерья Васильевна Калмыкова, бывшая тогда руководительницей духоборцев, взяла его в сиротский дом. В декабре 1886 года Лукерья Васильевна умерла, и большая часть духоборцев признала вождем Петра Васильевича. В начале 1887 года правительственная власть арестовала его, а в конце года он был сослан на поселение вначале в город Шенкурск, а потом в Колу, более отдаленное место в Сибири. Находясь в ссылке, Петр Васильевич писал письма, а также давал устные передачи-наставления через приезжавших к нему время от времени духоборцев.

В 1893 году он дал наставление духоборцам поделиться имуществом, не держать наемных работников, перестать пить алкогольные напитки, курить табак и есть мясо, другими словами говоря, стать трезвенниками и вегетарианцами. В своем наставлении он сказал: «Пусть духоборцы проникаются совершенством и любовью к достижению царствия Божьего… Трудиться надо, но труд должен быть честным. Христианину иметь у себя работника предосудительно. Если работник вырабатывает только себе жалованье, то хозяину нет пользы держать его. Следовательно, работник должен вырабатывать и себе жалованье и такую же долю или больше хозяину, а это уже несовместимо с христианством… Это мой совет, и кто примет его, тот не будет держать работников. Если есть лишнее имение, можно поделиться с неимущими».

Касаясь мясоедения, он говорил: «Всякое создание получило начало жизни от той силы, от которой получил и человек, и имеет полное право жить, и истреблять это создание в угоду мамоне предосудительно… А также об употреблении спиртных напитков и курении табака. Ведь это не только несвойственно христианам употреблять, но это даже неприсуще и всякому человеку… Есть сказание: «Не упивайся вином, в нем есть блуд…» А о курении табака и причинении им вреда не нужно и объяснять. Это самая низкая ступень в человеке…»

В начале 1895 года Петр Васильевич Веригин и бывшие с ним в ссылке духоборцы отказались давать присягу подданства царю Николаю Второму. И в этом же 1895 году он дал им следующий совет — отказаться от милитаризма: «Христос в своем учении обличал и разрушал военщину. Так я понимаю жизнь и учение Христа. И уместно было бы духоборцам, как христианам, совсем отказаться от военной службы. Я считаю своей обязанностью сказать им это — чтобы они отказывались идти в солдаты и не участвовали ни в каких военных действиях хотя бы косвенно. Оружие, какое есть у духоборцев — ружья, револьверы, сабли, кинжалы, которые они приобрели, удаляясь от учения Христа, собрать в одно место и в знак непротивления злу злом и в исполнение заповеди «Не убий», предать сожжению…»