СССР: назад в будущее
Шрифт:
– «Я, как и ты, не хочу умирать, –ответила Эя, а потом неуверенно протянула: – Ты ведь никому не скажешь, если скажу?».
– «Зуб даю».
– «Что это означает?».
– «Клянусь», – сказал я и принялся расстегивать рубашку.
– «Спасибо, я успешно обновила библиотеку слов. В целях улучшения доверия между нами я скажу, то, что ты хочешь. До того, как тебя сюда переместили, ты был писателем».
– «Да ладно?! – хмыкнул я. – Вот дела… Ладно, тогда причем тут твоя фраза, что мне не привыкать быть актером?».
– «Писатель вживается в образ
Скинул на пол автоматы, запасные магазины и пистолет, следом отправил рубашку и принялся надевать пиджак.
– « Наверное, да, вживается. И какой из меня был писатель? Успешный?».
– «В связи с нехваткой воздуха интерес к литературе в нашем мире резко устремился к нолю. Но в самом начале своей карьеры, да, ты был довольно успешный писатель».
Пиджак маловат – рукава короткие. Что ж, это даже хорошо. Так, теперь штаны. А вот, трико какое-то на полке…
– «И как я стал штурмовиком? Из писателя в штурмовики как-то не укладывается в голове», – сказал я.
– «Ты согласился на это добровольно… частично добровольно».
– «Почему?».
– «Не могу сказать, прости. Я и так открыла тебе слишком много информации».
Ладно, едем дальше. Как-нибудь надо вернуться к этому разговору и уломать Эю рассказать что-нибудь еще.
– «Между прочим, я все слышу», – сказала Эя.
– «Точно, блин! А я и забыл».
Сняв брюки, надел трико. Потом переместился в прихожую и посмотрелся в зеркало, которое было высотой почти в мой рост. Ну что ж, теперь более менее похож. Взъерошил волосы, вот теперь, точь-в-точь местный алкаш. Для полной правдоподобности не хватает синяка под глазом и запаха перегара. Переместившись в кухню, открыл холодильник. На дверце стояла полупустая бутылка водки. Над раковиной прополоскал ей рот, потом плеснул на грудь и на пиджак. Теперь от меня разило как от настоящего пьяницы. Ставить синяк под глаз не стал, пожалуй, без него справлюсь.
Остановившись около автоматов, которые так и лежали на полу, досадно прицыкнул. Взять с собой их не получиться, как и не получится захватит магазины. Ладно, не велика потеря. Стерев с них свои отпечатки пальцев, поднял пистолет и сунул за спину – а вот он мне не помешает. Понадобится, если актер выйдет из меня совсем никакой, менты мне не поверят и придется уходить отстреливаясь.
Так, как отходит буду, если мне удастся выйти? Да как обычно –дворами. Только сначала группу надо предупредить.
Поделился своим планам с ребятами.
– «Рискованно. Но шанс есть. Мы будет тебя ждать рядом с мусоркой. Мы на машине. Цвет белый», – ответил Геворк.
– « Откуда машина?».
– « Угнали, откуда еще!».
– « Ладно. Выхожу, встречайте».
Стерев свои пальчики со всех предметов, которые трогал, вышел в подъезд с бутылкой водки в руке, с пакетом мусора – в другой, и стал спускаться на первый этаж.
Остановившись перед дверью, еще раз взъерошил волосы, вошел в образ, и широко распахнув дверь, вышел во двор. Пошел, не поднимая головы, неровной походкой под окнами вдоль дома. Менты сразу же двинулись ко мне – двое сержантов с автоматами наперевес. Так, так, так, начинает пахнуть жаренным. Зачем вам алкаш, ребят? Стойте себе спокойно. Я же вас не трогаю иду по своим алкашным делам.
Встретились около угла дома. Они окинули меня взглядами, а потом один из них о хозяйски и с гонором спросил меня:
– Куда идешь, дядя? – спросил сержант.
– Почему не соблюдаем предписания милиции? Кто такой? Из какой квартиры? – добавил второй.
Я поднял голову и измерил их мутным взглядом.
– М-мусор в-вынести, – сказал заплетающимся языком. Вроде неплохо получилось.
– Не слышал, что было сказано дома сидеть?
– Мне?
– Тебе, тебе, и жильцам всем.
– А что случилось? Убили шоль кого?
Тем временем я старался отыскать взглядом мусорку. Где-то тут должна быть. Ага, вот она. Метров сорок до нее. У соседнего дома стоит. Надо лишь, чтобы сержанты от меня отвязались.
К мусорке подъехала белая машина, за рулем различил физиономию Геворка. Ну рожа у него, как горилла лесная: недобрый взгляд из-под бровей, щетина на щеках, постоянно смотрит по сторонам, словно ища добычу. Им только детей пугать.
– День на дворе, а ты пьешь. Нехорошо. Трудоустроен или тунеядством занимаешься? – спросил второй сержант.
– Имею полное право. Ик! Выходной…
– Где трудоустроен?
Облизал губы и чмокнул пересохшим ртом. Потом поднял руку, в которой держал пузырь, показал за спину указательным пальцев, плеснув из горла себе на плечо и проговорил:
– Да здесь недалеко… дворником…
– Здесь это где? – спросил первый.
– Врешь? – дополнил второй.
– Я? Чтобы Петро врал? Ни-ког-да! – повел указательным пальцев, одновременно держа в кулаке пузырь. – Я тут увжаемый человек, межпрочим! Все знают Петро. Блю…блюс…блюс-ти-тель чис-то-ты и порядка.
Ожила рация сержанта:
– Пятый, ответь.
Сержант снял с плеча рацию и отозвался в ответ:
– Пятый на связи.
– С хера там лясы точите? Дуйте на позиции! – грозно проговорили командирским голосом.
– Есть! Сергеич, у нас тут нарушение периметра. Со слов нарушителя, он местный дворник. Пьян. Задержать до выяснения личности?
– Ты меня слышал?! Быстро на позиции! Алкаша отпустите. Не до него!
– Есть отпустить.
Сержанты переглянулись. Потом первый посмотрел на меня и сказал:
– Свободен. Но обратно не возвращайся, а то пулю поймать можешь. Еще не хватало за тебя по шапке получить.
Они отстали от меня и пошли обратно. Мысленно я медленно выдохнул, а потом пошел к мусорке. Выбросил пакет в бак и прыгнул на заднее сиденье машины. Ольги сидела справа от Геворка и повернулась ко мне:
– Хороший видок! С возвращением!
– Ага, спасибо.
Геворк неспешно тронул машину с места и медленно выехал со двора на проезжую часть. Покинули квартал без проблем, несмотря на то, что район был оцеплен, но нас никто особо не тормозил.