СССР: вернуться в детство 3
Шрифт:
— М-гм, — кивнула она.
Дядя пожевал губами.
— Значит так. Зайдите в двадцать седьмой кабинет, спросите Павла Евгеньевича. Он у нас… специалист по связям.
Павел Евгеньевич оказался таким… бурным дядькой, я бы сказала. Уж не знаю, по каким связям он специалист, но расспрашивал про наше разворачивающееся хозяйство с большим интересом.
— М-гм… М-гм… Альпийские, говорите, нужны?
— Да, — твёрдо сказала я с дальнейшим намерением молчать. Из меня прямо рвались комментарии касательно всяких пород, их
— Пожалуйста, обратите внимание, — внезапно добавил Вова: — Нужно не менее двух козликов от разных линий. И не менее четырёх козочек. Козочек можно и больше, вплоть до двух десятков. Желательно также, чтобы они не были родственны козлам, иначе произойдёт быстрое вырождение стада. А в идеале, чтобы они были не родственны между собой. Ну и от хороших родителей, конечно же.
Этот спич произвёл удивительный эффект на товарища журналиста. Он внезапно выдернул из кармана пиджака блокнот и начал что-то в нём записывать.
— А вы прямо что угодно можете достать? — да, я не выдержала.
— А вам ещё что-то нужно?
— О, если вы такой специалист, то у меня есть список длиной с мою руку! Вот, например, вы в курсе, что Иркутская область отстаёт от многих регионов по снабжению продуктами, даже первой необходимости. А от этого дети растут маленькими, слабыми — кто Родину защищать будет? А вдруг угроза государству? Как же «из тайги, тайги дремучей поднялись сибиряки»? А есть, например, перепёлки. Яйцо у них, хоть и мелкое, зато чрезвычайно питательное. А болеют они мало и в уходе очень неприхотливы. Да и мясо у них вкусное, как дичь, хоть тушки и маленькие. Или вот китайские шёлковые куры — слыхали про таких?
— Откровенно говоря, нет.
— Это удивительные куры, пушистые, как ангорские кошки. Это всё из-за строения пера.
— А шкура у них чёрная, — вставил Вовка.
— Неужели чёрная? — удивился дядька.
— Да, как у негров, — нетолерантно кивнул Вовка.
— Представьте себе, — подтвердила я. — Они мельче обычных, но очень вкусные, а в Китае их мясо, тоже черноватое, кстати, вообще считается целебным, обеспечивающим организму прилив жизненных сил. И главное, они прекрасно насиживают яйца безо всяких инкубаторов! А инкубатор далеко не все могут себе позволить.
— И при большом желании с них можно ещё и пух стричь, — снова ввернул Вова, — раз в месяц.
— Поразительно, — сказал дядька.
Мы дружно накидали ему ещё поразительного из нашей обширной практики — ну, а вдруг?
«Специалист по связям» так всё записывал, что у меня начали проклёвываться робкие надежды: а вдруг, и правда, хоть что-нибудь найдёт?
— Что ж, товарищи, чем смогу — постараюсь помочь. Как с вами связаться?
— К сожалению, со мной только письмом, — развела руками я.
— Можете телефон моих бабушки с дедом записать, — предложил Вова. — Вдруг я там буду.
РОДНЯ
Мы вышли из здания редакции, и Вовка предложил:
— А поехали со мной в Пивовариху?
— Ой…
— Что? С твоими я, считай, чуть не со всеми перезнакомился.
— Я боюсь твою суровую бабушку.
— А что делать, жить-то как-то надо…
Поехали мы, в общем.
Бабушка встретила Вовку радушно, со мной поздоровалась… как завуч в школе, такое вот ощущение. Вова внезапно начал меня хвалить, представлять, что вот, дескать, та самая девочка, которая придумала проект юннатской опытной станции… А ещё она книжки пишет. И вот, даже статью в газете напечатали.
— Прямо в газете? — вежливо удивилась бабушка.
— Оль, дай газету посмотреть, — попросил Вовка.
Я мысленно вздохнула:
— Я могу вам даже оставить. Мне тут авторских номеров аж пять штук выдали. А то статья объёмная получилась, посмотрите потом спокойно.
Я положила на стол один экземпляр.
— М-м, «Восточно-Сибирская правда»? — явно удивилась баба Лёля. — А где искать?
— Не надо нигде искать, вот она, на первой странице, про кулаков.
— Вот эта большая?
— Да-а… У меня подозрение, что они всё-таки немножко её порезали, я не успела просмотреть.
— И это ты сама написала? — баба Лёля посмотрела на меня как будто поверх очков.
— Ну да. Никто больше в нашей семье подобными экзерсисами не увлекается.
У калитки брякнул велосипед, и баба Лёля оживилась:
— Наташа! Давайте-ка обедать. Сейчас я огурчиков принесу, — и вышла в огород.
Я тут же хлопнула Вовку по спине:
— Ты кончай меня так рекламировать!
Он ничего возразить не успел: в дом забежала маленькая Наташка и начала бурно радоваться. Потом мы ели картоху в мундирах с маслом и со всякой огородной зеленью, которую баб Лёля любя называла «силос», после чего Вовка провёл мне экскурсию по огороду и слегка показал деревню.
Вернулись — баба Лёля сразу давай нас снова за стол усаживать. Типичный бабушкинский комплекс: кормить-кормить-кормить!
А я смотрю, газета по-другому лежит. Значит, бабушка как минимум заглядывала. Но она такая ходит, как шпионка, типа: «Да я ничего…» Я со своим ЧСВ лезть не стала, вместо этого завела разговор о всяких кустах и посадках, да где бы чего интересного прикупить. И вот тут баба Лёля начала давать реально ценные советы: куда поехать, где что посмотреть, про разные питомники, заказники, сады и прочие места потенциального приобретения саженцев. Я, не особо надеясь на память, всё записала в тетрадку. И тут Вовка начал собираться.
— Олю провожать пойдёшь? — нейтральным голосом спросила баба Лёля.
— Да нет, поедем мы, — ответил Вовка. — До осенних посадок времени всего ничего осталось, под эти кусты столько готовить… Вещи возьму только.
— Ты что же, прям там жить собираешься?
— Да, там дом практически достроен, — не моргнув глазом выдал желаемое за действительное Вовка, — ребят целая куча приезжает.
Я молчала, как рыба об лёд.
— А мать-то знает? — ещё более независимым голосом уточнила баба Лёля.