СССР: вернуться в детство 3
Шрифт:
Иностранный, кстати, шёл с цифрой «5» — старого издания. Смысл, действительно, резко учебники менять, если программа-то вся та же самая осталась, только на год сдвинулась? Вот для десятого класса будут свежие, но все они пойдут уже в новые комбинаты дополнительной ступени, так что обычных школ это вообще не коснулось. Очень удобно.
Мы вышли
— Ну ты даёшь, любимая! Серьёзно, испанский?
— А что? Сам подумай, это у нас сознание взрослое, а мозг-то детский, его надо нагружать, всякие там синапсы отращивать, чтоб он работал бодренько. Новая инфа нужна.
— Я уж думал, ты собралась на Кубу ехать!
— Шикарная идея! — я принюхалась к воздуху, остро пахнущему молодыми клейкими листьями. — На самом деле, я хотела песни слушать без перевода. Шакиру там какую-нибудь, Луиса Фонси, кто там ещё есть… Пропустят же их рано или поздно? «Венсеремос», хотя бы. Кстати, Куба — шикарная тема!
Вовка начал хохотать.
— А ты не ржи! Учи, давай, английский как следует, чтоб не чтение со словарём, а шпарил как Бонд!
— Сигареты?
— Джеймс Бонд!
Мы направились к калитке.
— Но с мозгами ты меня уела. Реально, надо придумать какое-то занятие, чтоб новое.
— Макраме?
— Оля-а-а!
— Неужели не нравится? — я ехидно захихикала.
— Давай тебя будем фехтованию обучать? — с подначкой начал Вова.
— Ой, нет! С меня твоих уроков рукопашки хватает!
— Ну вот!
— Да ладно, не заводись, макраме мне тоже не очень… — я пошла по бордюру, размахивая полупустым портфелем. — Слу-у-ушай! А давай в музыкалку запишемся? Принципиально иной тип мышления, говорят, мозги развивает — просто ураган.
Мы остановились у школьной калитки. На дачу было направо, в музыкалку — налево.
— Не сказать, чтоб абсолютно новое дело, но если прям капитально учиться… А возьмут нас?
— Если в ноты попадём — возьмут. Как раз конец мая, прослушивания идут.
— Документы надо.
— Моё свидетельство о рождении у меня в портфеле. И твоё тоже. Ты не знал?
— Как я мог забыть, что ты всегда всё таскаешь с собой! — Вова слегка закатил глаза. — Пошли.
Музыкалка находилась на ГЭСе. В стареньком (ой, простите, пока ещё не настолько стареньком) двухэтажном здании. На входе дежурила строгая вахтёрша.
— Вы к кому?
— Извините, а Шаманов Николай Иванович здесь работает?
— Да. А вы по какому вопросу?
— По семейному. Это мой дядя.
— А-а! — вахтёрша заулыбалась, сразу превратившись из суровой охранницы в просто бабушку. — Ну, тогда второй этаж, направо и до конца.
— А, так Николай Иваныч в этой школе директор? — спросил Вовка, пока мы поднимались наверх.
— Надеюсь, что уже директор. И также надеюсь, что он не откажется нам по-семейному помочь.
В правом коридоре был отделён кусок, за которым располагались два кабинетика: секретарский и директорский. Во всяком случае, на это намекали таблички на дверях. Мы постучались в директорскую дверь, но дядя Коля (молодой такой, я аж растерялась, его увидев), выскочил на стук из секретарской, с какими-то бумагами в руках:
— Ребята, вы ко мне?
— Здравствуйте, — чинно сказал Вова, а я:
— Здрассьте, дядя Коля!
— Ой, Ольга! Не узнал тебя, совсем большая стала… Минутку, мне тут надо немножко… — он снова исчез в секретарской. Из-за приоткрытой двери донеслось про какие-то приказы, и что к какому числу следовало напечатать… — Пойдёмте!
Мы гуськом прошли в директорскую и уселись за длинный полированный стол, приставленный торцом к директорскому письменному. Посреди стола многозначительно возвышался хрустальный графин в окружении шести довольно толстостенных хрустальных стаканов.
— Ну, рассказывайте, — дипломатично предложил Николай Иванович.
И мы рассказали, что вот, хотим поступить, понимаете ли, в музыкалку. А мама с маленьким дома, не может прийти, поэтому мы сами. Да, мы вдвоём, и Вова с нами живёт, потому что у него отец уехал, а он теперь у нас.
По-моему, Николай Иваныч решил, что Вовка — мой двоюродный брат со стороны маминой родни или типа того. И вообще озадачился.
— А мама-то точно знает, что вы пришли?
— Конечно, у нас и документы с собой!
— Документы — это хорошо, — он потёр лоб. — Но дело в том, что обучение-то ведь платное. Если вы, допустим, пойдёте на полифонические инструменты — баян, аккордеон, фортепиано — стоимость обучения довольно дорогая, двадцать три рубля в месяц.
— Я не очень пока понимаю, что такое «полифонические», — я потянулась к портфелю. — А оплата у вас как? Сразу? Или через почту? Мы бы месяца за три сразу оплатили, чтоб не бегать.
— Так, погодите, — Николай Иваныч умиротворяюще поднял ладони, — сперва же нужно вас прослушать, так? А то вдруг вам медведь на ухо наступил…
Мы пошли к пианино (здесь же, в кабинете) и выполнили необходимые действия: угадывали на слух звучащие клавиши, чего-то пели и отстукивали. Угадали не всё, но Николай Иваныч сказал, что бывает и хуже, дело наживное. Или, как говорит мой папа: просто надо потренироваться.
— Ну, хорошо. Слух у вас есть, для обучения вполне достаточный, ну, разве что кроме скрипки. А! Чуть не забыл самое главное! Какой инструмент?
— Гитара, — как само собой разумеющееся ответила я. Ну не аккордеон же, в самом деле? Куда мне с моим слабым позвоночником. Да и таскать гитару на какие-нибудь мероприятия куда проще.
А вот Вовка меня удивил прям страшно:
— Саксофон.
По ходу дела, Николай Иваныч тоже удивился. Аккуратно начал спрашивать: а действительно ли саксофон, такой серьёзный инструмент, да и дорогой… Может, домра, например? Но Вовка стоял твёрдо: саксофон, и точка.
— Сколько это будет стоить? — уточнила я. — Тоже двадцать три?