СССР
Шрифт:
— Они — это Гайдо и высокий с усиками? — уточнил я.
— Да.
— И что было такого странного в их поведении.
Она снова замялась.
— Стыдно сказать. Они вели себя…. Как бы это сказать… Ну как мужчина с женщиной: обнимались, целовались, смеялись, гладили друг дружку… Вы меня понимаете?
— Кажется, понимаю, — присвистнул я.
Странно, вроде уже привык разбираться в людях, но вот обладателя нетрадиционной сексуальной ориентации в чехе не разглядел. Видимо, умело маскируется. Талант!
—
— Нет, то есть да. Франтишек пару раз назвал его баронессой… Даже не знаю почему.
— Спасибо за ценную информацию, — поблагодарил я.
Покончив с бумажной канителью, рысью помчался в МУУР, надеясь увидеть там главное справочное бюро угрозыска — знаменитого Владимира Матвеевича Саушкина, с которым меня уже успела свести судьба. Он был ходячей картотекой и просто кладезем знаний об уголовном и не только мире Москвы.
Дежурный сообщил, что Владимир Матвеевич уже целый час как на работе. Обрадованный этим известием я побежал в его кабинет при регистрационно-дактилоскопическом бюро МУУР.
Стоило только сделать несколько шагов, как мы едва не столкнулись с ним в коридоре.
— Добрый день, товарищ Быстров! — с улыбкой поприветствовал меня Саушкин, поднимая свою шляпу.
— Скорее утро, Владимир Матвеевич, и пока не совсем доброе. Надеюсь, оно станет таким с вашей помощью.
Он вздохнул.
— Рад бы помочь, но, увы, не могу… дела. Вызвали на труп.
— Я отниму буквально пару минут вашего времени. Очень надо! — взмолился я.
— Что у вас такого стряслось? Это из-за бомбиста?
— Да, Владимир Матвеевич.
— Хорошо. Что вас интересует?
— Вы не знаете молодого лощённого мужчину, скорее всего, гомосексуалиста, по прозвищу Баронесса?
— Как же мне его не знать?! — удивился Саушкин. — Проходил он у меня по делу, дай бог памяти, одна тысяча девятьсот шестнадцатого года. Вместе со своим подельником Баронесса, а в миру Куделин Степан Борисович, опоил, а потом обчистил купца первой гильдии Адамовича. Если интересуют детали, можете заглянуть в архив и полистать дело, оно каким-то чудом сохранилось. Только хочу сразу вам сказать — не того сорта он человек, чтобы в окна бомбы кидать.
— А где сейчас можно найти этого самого Куделина? — от нетерпения я едва не подпрыгивал.
— Увы, чего не знаю, того не знаю. Больше наши пути не пересекались.. Если хотите, могу дать его старый адрес. Как понимаете, это было шесть лет назад, с той поры многое изменилось.
Я кивнул, и Саущкин по памяти продиктовал мне адрес. Уникальной памяти этого одарённого человека можно было только позавидовать.
— Огромное спасибо, Владимир Матвеевич! Я — ваш должник!
— Скажете тоже, Георгий Олегович! Мы вроде с вами одним делом занимаемся — преступников ловим. Какие промеж нас могу быть долги? — удивился он.
Надеясь, что место жительства пресловутой Баронессыосталось прежним, я выскочил на улицу, поймал пролётку и покатил на ней.
Вот и нужный дом.
Я расплатился с извозчиком и, увидев вышедшего по утру на уборку дворника-татарина, подошёл и стал расспрашивать про Куделина.
Дворник сначала сплюнул и назвал меня и Баронессу нехорошим словом, но, когда я показал служебное удостоверение, то успокоился и сообщил радостное известие, что Куделин как жил, так и продолжает жить в этом доме. Более того, его квартира каким-то загадочным образом не попала под уплотнение, что наводило на мысли о некоторых связах Баронессы.
— А где он сейчас — дома?
— Дома, конечно! Дрыхнет до обеда и только потом на улицу выползает. Ни работает, ни служит… На что живёт человек — непонятно! — горестно покачал седой головой татарин.
— А гостей у него нет?
— Не могу тебе сказать, начальник. Я за ним не слежу.
— Ну спасибо тебе, отец!
Я вошёл в подъезд и стал подниматься по обледеневшей лестнице. Пусть тут царил холод, от мысли, что я на верном пути меня бросало в жар, азарт гнал всё вперёд и вперёд.
Ага, квартира номер семнадцать. Сюда-то мне и надо.
Электрического замка не было, какой-то хулиган вырвал его с мясом. Во всю стену неприличная надпись — кажется, жильцы в курсе о половой ориентации мужчины.
Никогда и ничего не имел против геев. В конце концов, кого любить — это личное дело каждого. Да и преступлением с точки зрения нынешнего УК любовная связь между мужчинами не является. Что тут говорить, если нарком иностранных дел Чичерин был гомосексуалистом и не особо скрывал это от других.
Стук в дверь. В ответ тишина.
Что ж, если Баронесса дрыхнет как суслик, то вполне может не слышать меня, однако я настойчив.
Когда не помогают кулаки, пускаю в ход ноги.
Бам! Бам! Бам!
И снова тишина.
Хм… Дверь ходит ходуном. Такой грохот способен поднять даже мёртвого из могилы.
Мёртвого?!
Ёшки-матрёшки!
Вышибаю нахрен тонкую дверь вместе с замком, влетаю в квартиру и сразу же натыкаюсь на стену, облепленную сверху до низу картинками порнографического характера, на которых изображены исключительно представители моего пола.
Ну, с адресом я точно не ошибся. Баронесса изволит проживать тут.
Не теряя ни секунды врываюсь в спальню и сразу застываю.
Хочется заорать и выпустить весь барабан револьвера. Я опять не успел!
На расстеленной кровати лежат двое: Гайдо и мужчина лет тридцати. Судя по усикам, тот самый Куделин Степан Борисович.
И ведь не скажешь, что самоубийство.
Крови на телах, постели и полу — целая лужа. Кто-то славно поработал над любовничками, перерезав им горло.
Взгляд натыкается на нож с окровавленным лезвием. Вот оно — орудие убийства.