Ссыльнопоселенец
Шрифт:
– Матвей, с меня хороший банкет в «Царь-Рыбе». С этим людоловом я мечтал поквитаться семь лет. Очень долгих семь лет. – Тут бригадир глянул на Веру, которая благоустраивала свой шалаш, и на Герду, которая сидела рядом с ней. – И это. Береги свою девушку.
– Вера не моя девушка, – вздохнул я. – А жаль.
– Ну да, можешь считать, что я тебе поверил, – усмехнулся бугор и, пыхтя трубкой, направился к бараку. Видимо, что-то забыл.
Через час буксир привязался к нашему причалу, с него спустился невысокий бородатый мужик в капитанской фуражке. Переговорив с нашим бригадиром, он поднялся было на борт, но вскоре спустился оттуда вместе со всей командой. Как оказалось, для завершающего этот сезон обеда. Это такая традиция у них, выработанная за несколько сезонов.
Экипаж буксира состоял из шкипера, старпома и одновременно лоцмана, механика, двух кочегаров и боцмана с двумя палубными матросами. В движение его приводила примитивная паровая машина, для которой мы заготовили хорошую гору чурбаков, из всяких некондиционных кривых деревьев, срезанных рядом с лагерем. И после обеда нужно будет помочь забросать эту гору на борт буксира, в трюм.
– Понимаете, барышня, недостаток паровой машины тут искупается ее ремонтопригодностью и всеядностью. Можем топить углем, дровами, можем даже под сырую нефть переделать. Ремонт прост. Ну, недостатки – низкий КПД, маленькая скорость. Но нам ведь не рекорды ставить, а просто тягать баржи и плоты, так что нормально.
Перед Верой заливался старпом, оказавшийся крепким блондином лет тридцати. Как он увидел девушку, так и ходил вокруг нее, хвост распушив. Ну-ну, ладно. Почему-то мне это здорово не нравилось, да и Герда передавала, что Вере этот тип надоел уже, буквально за полчаса. И с какого-то перепугу вызывал крайне отрицательные эмоции.
Улучив момент, когда он свалил из-за стола и порулил в сторону расположенных за бараком в отдалении мест уединения, я подкараулил его на обратном пути.
– Слышь, старпом, отвянь от девушки, – подпирая плечом потемневшую от времени стенку барака, вежливо попросил я. Ну просто очень вежливо. А то, что у него рука случайно на болевой попала, так это совершенная случайность, он поскользнулся на чем-то и чуть не упал, хорошо я его подхватил. – Ты навязываешься. Парень ты, может, и неплохой, но не лезь к моей девушке, хорошо? А то мы, абордажники, народ простой. – Про абордажные команды морской пехоты ходит куча страшилок, одна другой мрачнее. Почему бы ими не воспользоваться?
– Понял, отпусти! – прошипел старпом. Потирая руку, встал и сказал: – Мог бы и предупредить, чего на людей бросаешься?
– Я и предупредил, – улыбнулся я. – Просто в следующий раз дослушай, а потом кулаками маши. Идет?
– Идет! – Блондин подал руку. – Меня зовут Павел, фамилия моя Романов. И это, я неплохой боксер, мало кто от моего левого уворачивался.
– Матвей Игнатьев. Капрал, в запасе. Так сказать. – Я усмехнулся. Уже просто, горечь прошла. Что было – то быльем поросло.
– Да уж, запасли так запасли. Чего такого натворил, что сюда попал? Впрочем, не мое дело. – Павел пошел рядом, беспрестанно разговаривая. – Меня-то за спекуляции.
– Это что ты спекульнул? – недоуменно уставился я на старпома. – Сюда же с простыми статьями не посылают!
– Ну да! – махнул рукой старпом, подходя к умывальнику и моя руки. – Всех подряд гребут. Просто предлагают выбор – срок вдвое срежут, но ссылка на осваиваемой планете. Какой и что, не говорят, все здесь узнаешь. А мне тридцатник вкатали, вот я и повелся. Впрочем, ни разу не жалею. Здесь жизнь! Здесь мое хобби стало моей профессией.
Тем временем мы вышли к столу. Вера коротко глянула на меня, на Павла и, фыркнув, отвернулась. Похоже, поняла, в чем дело. Или, что скорее, ей Герда передала. Эта хвостатая меня читать начинает, когда ей угодно. Впрочем, если учесть коннектор на руке, с помощью которого за мной постоянно следят с орбиты, то считывание моих мыслей моей же голованой – такой пустяк.
Так что я подошел к своему месту и сел неподалеку от девушки. Герда положила тяжелую башку мне на сапог, довольно зажмурилась. Ну просто невероятно довольная голована.
После обеда все закрутились. Лошадей и осла завели на плоты, закрыли ограждения. Проверили все крепежи, которыми плоты крепились друг к другу, чтобы не разбежались они во время движения. На передний завели швартовы с буксира, который начал аккуратно отходить от берега. А мы с берега отталкивали плоты шестами. Вскоре между нами и плотами была довольно широкая полоса чистой воды.
– Ну все, давайте по лодкам. Домой, и с богом. – Сергеич перекрестился.
Я у него давненько заметил крестик на шее. Вообще-то верующий человек сейчас редкость, к религиям относятся как к фольклору.
Рассевшись по двум деревянным лодкам, мы оттолкнулись от берега и погнались за плотами. Впрочем, «погнались» – громко сказано, буксир диагональю вывел их на стрежень и, дав обратный ход, слегка притормозил. Так что буквально через пять минут мы перелезли на толстые смолистые бревна.
Поздним вечером, прихватив винтовку и шест, без которого ходить по плотам бригадир запретил, я пошел в гости к Вере. Перепрыгивая через метровые просветы темной воды, в которой начали отражаться звезды, я подошел к шалашу девушки, которая вместе с голованой сидела на положенном поперек основных бревен коротком и толстом обрубке.
– К вам можно?
Вера кивнула, и я присел рядышком. Почесал за ухом помахавшую хвостом и окатившую теплой радостью Герду, поглядел на придерживающую шляпу и смотрящую на звезды девушку.
– Сняла бы свой стетсон, Вера. Неудобно же!
Я снял с себя свою шляпу и с удовольствием подставил голову прохладному ветру. Хоть бригадир и шкипер утверждали, что с часу на час начнется похолодание с ветром и дождем, сейчас было ясно, чуть свежо и очень звездно.
– Как здесь тихо, – неожиданно сказала Вера, сняв шляпу и положив ее возле себя. Тряхнула собранными в «конский хвост» волосами, перекинула их через плечо. – Тихо, спокойно. Очень хорошо. – Потом, помрачнев, едва слышно шепнула: – Сейчас.
– Мы сейчас живы, здоровы, свободны. У нас оружие, у нас товарищи. Есть желание жить, есть возможность жить. Уже очень хорошо. – Я оперся спиной на стенку шалаша Веры, вздохнул запах хвои. – По приезде в Звонкий Ручей я тебе покажу одну вещицу – уверен, что тебе станет веселее и интереснее жить.
– Чем это ты решил меня заинтересовать? А то звучит так двусмысленно, – неожиданно развеселилась девушка. – Ты уверен, что эта твоя «вещица» сумеет меня развеселить и заинтриговать? А?
– Вера, о доме думать надо! – смутившись, буркнул я.