Сталь и песок. Тетралогия

Мороз Игорь

— Суровый дядя, — шепнул Дыба назад, — такой цацкаться не будет. Под в огонь бросит, без душевных терзаний. Сдохнешь — не судьба, а выживешь — зауважает.

— Ага, — отозвался Косяк. — Если выживу, то мне уже будет как-то на его уважение насрать и смыть.

В это время глава СБ корпорации глянул на часы и произнес:

— На этом все. Вы мне больше не нужны

— Встать! Смирно! — подал команду тот же ретивый курсант.

Холодно окинув всех взглядом, Громов резко повернулся и вышел из аудитории.

При звуке закрывшейся

двери курсанты как по команде начали переговариваться и делиться впечатлениями. Услышанная информация целиком не помещалась в голове, поэтому ее нужно было разбить на более привычные образы и слова, а затем разложить в голове по полочкам. Но это потом. Когда-нибудь. Но только не сейчас.

— Если еще хоть одна мартышка начнет лапать гашетки! Я лично ей прострелю черепной придаток! Еще раз повторяю — машины, полностью укомплектованы! — разошедшийся не на шутку прапорщик метался перед строем раненым зверем. — …А у кого уши при рождении в заднице, читайте по губам: БОЕНКОМПЛЕКТЫ УСТАНОВЛЕНЫ!

Вглядываясь в лица застывших по стойке смирно курсантов, пытался высмотреть нет ли у кого проблем со слухом. Проклиная техников, забывших, что сегодня машины приписываются "зелени", ни разу не сидевшей за штурвалами боевых машин, прапорщик клял себя за то, что сам все не проверил. Откуда же он мог знать, что первый же экипаж, сев в полученную машину, начнет баловаться с оружейным пультом. Недогадливость прапорщика выльется ему в выговор от начальства, да и еще придется ремонтировать разодранную очередью стену.

— Значит, так. Следующий экипаж, услышав свой номер, выходит из строя и подходит к указанной мной или вашим командиром крыла, технику! — седой прапорщик еще раз внимательно окинул строй взглядом и указал на техников, развалившихся на груде снятых шин.

Тяжело переваливаясь при ходьбе, медленно прошелся вдоль строя, чтобы убедиться лишний раз в доходчивости своего объяснения.

— При этом выстроится возле названного техника, и не дай песка в турбину,… своими граблями хоть прикоснется к машине. Вы будете развозить смену шахтеров, до конца своего гребаного контракта!

Голос прапорщика разносился эхом по ярко освещенному ангару, вдоль стен которого застыли боевые машины. Выставленные друг напротив друга стальные звери замерли как перед решительным броском.

В начале ангара стояли легко бронированные, самые быстрые машины из наземного класса, заслужившие прозвище "Рыси" и запоминавшиеся вытянутой прямоугольной формой. Широкие шины крепились на подвижных подвесках, поднимающих днище "Рыси" на два метра и делающих ход машины по барханам Марса плавным, а самое главное, маневренным. Из вооружения на борту было установлена венчающая приподнятый зад корпуса турель, со спаренным крупнокалиберным пулеметом. Но особенностью машины являлась мощная электронная начинка, которая помогала в разведывательных рейдах прятаться от радаров противника, а также фиксировать и передавать

многочисленную информацию, дополняющую картину боя со спутников.

Подойдя к ближайшей машине, прапорщик любовно погладил оранжевый с красными разводами корпус, и, стирая с лица радостную улыбку, повернулся к курсантам:

— Вот в таких машинах вам доверят защищать интересы корпорации, — коротко сплюнув, настороженно зыркнул по сторонам. Успокоено вздохнув, нахмуренно продолжил: — Но перед тем как они станут такими, вам еще нужно повкалывать. И доказать, что вы не дрессированные обезьяны, разъезжающие на мопедах, а грозная сила Русского Наемного Батальона.

Прожигая взглядом очередную дыру в строе, прапорщик начал зачитывать списки. Названные экипажи выходили и строились возле техников, которые веселились, забавляясь такой строгостью начальника, но при этом старались не обратить на себя его внимания. Каждый техник тихо знакомился с экипажем и, отходя подальше, начинал знакомиться поближе с парнями, с которыми он съест не один пуд соли. Со стороны удалившихся групп слышался смех, иногда доносились обрывки бородатых анекдотов.

Раздался зуммер вызова. Прапорщик, недовольно оторвавшись от терминала, отошел в сторону и склонился над трубкой коммуникатора. После непродолжительной беседы вернулся к поредевшему строю. Уткнувшись в терминал, зачитал следующий экипаж:

— Экипаж номер тринадцать! — сочувственно глянул на троицу, и громко крикнул:

— Петко!

На крик прапорщика раздалось уже ничем не сдерживаемое ржание техников.

— Петко! — начиная багроветь, проревел Прапорщик: — Петко-о-о! Едрить твой корень!.. Пните кто-нибудь этого "самостийного"!

На крик прапорщика, раздвигая широкими плечами ржущих техников, переваливаясь вывалилось пузо полного техника. Чернявый дядька с уже явными нитями седин, но с еще черными усами на украинский манер, протирая пухлое заспанное лицо, недовольно проворчал:

— Шо?

— Не "шо", а Я!

— Я?! — озадаченный техник Петко, с удивлением рассматривал прапорщика: — Не… не может быть, это я Петко, а вы… старший прапорщик Сидоров!

— Тебе не надоело еще, а? — прапорщик, обречено рассматривая Петко, устало повел глазами в сторону экипажа, — Забирай, это твои орлы теперь. Слава бежит впереди тебя.

— Во цэ дило! — убрав глуповатое выражение с лица, Петко сразу оживился. Хозяйски приглашая курсантов за собой, двинулся в глубь ангара.

— Ну Ряхлов… и здесь поднагадил, — сквозь зубы прошептал Косяк, чувствуя подвох. — Все никак не успокоится.

Идущий следом Череп неопределенно хмыкнул:

— Все, что ни случается, — это к лучшему…

— Да куда уж лучше-то, осталось только вручить нам еще гусеничный танк, с парусным приводом. Вот тогда мечта Ряхлова исполнится моментом, нас возьмут на абордаж в первом же рейде.

— Да ладно тебе, — Череп успокаивал друга, а сам раздумывал о "славе" техника.