Сталь и Змея (=Конан-Варвар)
Шрифт:
— Совсем недавно прислужники культа Сета были всего лишь жалкой кучкой людей, теперь они повсюду.
— Что ты говоришь? — изумился Саботай, подмигивая молодому киммерийцу.
— А как же! А вон та башня — мать их всех. Они называют ее Башней Черной Змеи.
Веселый огонек загорелся в глазах гирканца. Он уже открыл рот, чтобы задать еще один вопрос, но Конан опередил его:
— В процессии сегодня вечером выкрикивали имя, что-то вроде «Дуум». Не знаешь ли ты, не имя ли это какого-нибудь человека?
Хозяин пожал плечами.
— Я не связываюсь с ними, чтобы и они не трогали меня. Я ничего не знаю об их порядках. Говорят, что они убийцы. Они любят смерть больше, чем жизнь, а объятия ядовитых змей им милее, чем человеческие. Но я против них ничего не имею… Посмотрите, господа, я только сегодня получил это от торговца из Истерлина.
Он достал шелковый кошелек, полный увядших лепестков черного цвета.
— Черный Лотос из Кхитая, — прошептал он. — Самый лучший.
Саботай облизнул губы. Серебро перекочевало из рук в руки. Когда они направились к выходу, маленький человечек раскрыл кошелек. Он положил один лепесток под язык и предложил другой Конану. Конан отрицательно покачал головой.
В последующие дни Конан пытался найти работу стражника или солдата, но все, к кому он обращался, отказывали ему, потому что он знал только несколько ломаных слов по-заморийски. В конце концов, после покупки очередной порции еды для них обоих, Конан сказал Саботаю:
— Это были наши последние деньги. Сегодня мы заплатили за ночлег, но что мы будем делать завтра?
Товарищи сидели за столом в кабачке, где они отдали свои последние деньги. Саботай размышлял вслух:
— Ты можешь продать эту побрякушку, что висит у тебя на шее. Она странной формы и сделана умело.
— Я нашел это в ведьмином доме, — возразил Конан, — и я не сомневаюсь, что она служила силам зла. Кроме того, это дорогая игрушка, подумают, что я украл ее.
— Нищие не выбирают, — пожал плечами гирканец. — Если, конечно, ты не хочешь продать свой старинный меч. За него тоже дадут неплохие деньги.
— Меч? Никогда! — воскликнул Конан. — Он спас меня от волков и послужит мне еще, когда придет время. Такое оружие мог бы сделать мой отец.
— Ну, тогда мы завтра голодаем, — безразлично сказал Саботай. — Я больше тебя привык к этому, киммериец.
— Если бы ты не потратил так много на свое проклятое зелье из Черного Лотоса, у нас бы еще оставались деньги на еду и жилье!
Саботай злобно огрызнулся и молча закончил еду. Они постепенно становились друзьями и не собирались ссориться из-за такого пустяка. Наконец Конан проворчал:
— Приведи меня к ювелиру, который покупает драгоценности из дальних стран.
Саботай, прикрывая рукой улыбку, повел киммерийца в квартал воров, известный как Маул. [1] Когда они проходили мимо башни культа зловещего стигийского Бога-Змеи, Конан остановился и долго смотрел на ее величественные очертания.
1
Избивать, калечить (англ.).
— Знаешь ли ты, что там внутри так хорошо охраняется жрецами? — спросил Саботай, хитро взглянув на своего спутника.
— Нет.
— Бриллианты… бесконечные богатства. И самый большой рубин, его зовут Глазом Змеи… Считают, что он может управлять человеческими мыслями… А ты не хочешь ли узнать, что там еще есть?
— Нет.
— Змеи. Здесь жилище змей, которых ты видел в процессии. Не хочешь ли заполучить змею, как у служителей Культа?
— Довольно. У нас есть другие дела, — резко оборвал Конан.
Но его глаза, глаза человека, рожденного в горах, скользили по монументальному зданию, похожему на скалу в его родной Киммерии. Да, его можно покорить… Если у тебя есть подходящее снаряжение, отвага и надежный меч.
Саботай провел своего друга по нескольким темным переулкам. В одном из них седая и согбенная старуха поманила их какими-то странными культовыми вещицами.
— Несколько амулетов защитят вас от зла, — предложила она.
— Они мне нужны не больше, чем ты, старуха! — сказал Саботай. — Я сам зло! — рассмеялся он.
— Да скиснет молоко твоей матери! — проворчала она, ковыляя прочь.
Когда спутники пробирались по улице проституток, грязная девка незаметно подошла к ним.
— Вот врата Рая, — вкрадчиво сказала она, улыбаясь Конану, и, приподняв край своей одежды, выставила напоказ стройные бедра.
— К несчастью, у нас нет денег, — сказал Саботай. — Боюсь, они не будут любить нас ради нас самих.
Конан с отвращением посмотрел на гирканца: слишком ярки были еще воспоминания о ночи, проведенной в доме ведьмы.
На улице зверей неприятное чувство переросло у Конана во что-то похожее на омерзение. Всюду вокруг них кишели бесчисленные представители фауны всех видов, многие были из неизвестных киммерийцу земель. Они хрюкали, рычали, лаяли и блеяли. Земля вокруг них была вся загажена. Торговцы спорили о ценах так яростно, что товарищам еле-еле удалось протиснуться между ними.
— Здесь всегда такая вонь? — спросил Конан. — Неужели сюда не заглядывает свежий ветер?
Саботай ничего не ответил, потому что у него не было ответа на вопрос человека, всю жизнь прожившего в горах.
Через минуту Конан, заглянув в открытую дверь, увидел, что там идет какой-то магический ритуал. Он понял только, что в нем задействованы несколько обнаженных мальчиков и молочно-белая корова.
— Будет ли конец непристойностям, называемым цивилизацией? — спросил он Саботая.
— Во всяком случае не в Шадизаре, — с безразличием многоопытного человека ответил гирканец.
Конан молча уставился на бесформенное существо, прошмыгнувшее мимо него. Ему показалось, что чудовище олицетворяло собой все то злое, что создали люди, построив большие города.