Сталин Экономическая революция
Шрифт:
Что, впрочем, и не мудрено. По-настоящему большевики экономикой не занимались и выдающегося вклада в экономическую науку не сделали. Вот у меньшевиков были сильные экономисты, которые затем составили видную когорту советских хозяйственников. Многое из того, что было осуществлено большевиками в 20-х годах, было разработано бывшими меньшевиками.
Потом, когда жизнь многому научила Ленина, он от своих старых идей решительно отказался. Идею сращивания банковского и промышленного капитала он пытался осуществить на деле, в гораздо большем размахе, чем, как он думал, было в капиталистических странах. В декабре 1917 года на основе национализированных банков был создан единый Народный банк. Он просуществовал чуть больше двух лет.
19
«О Государственном банке у нас в конце 1917 года было написано весьма достаточно вещей, оказавшихся в достаточной степени исписанной бумагой» [36. С. 37].
Одним словом, до того, как он оказался вынужден сам управлять государством, Ленин мало что смыслил в вопросах практической экономики, промышленности, государственного управления.
Много позднее, много лет спустя этих отвлеченных теоретических споров и странных заявлений, уже наученный опытом хозяйственной работы, Валентинов признает, имея в виду в том числе и себя: «Мы были способны провозглашать невероятные вещи» [8. С. 227]. И профессор Гриневецкий, со своей стороны, дал марксистам уничтожительную оценку:
«У нас марксисты больше чем кто-либо болтают о капитализме, капитале, технике, а на деле представления не имеют о действительном ходе индустрии, ее задачах, трудностях. Среди их горстка инженеров-марксистов эти вопросы, не всегда глубоко, все-таки знает, но знает не потому, что они марксисты, а потому, что прошли серьезную школу, где марксизмом и не пахнуло» [8. С. 259].
Такая неосведомленность является уделом всякого политика, который, подобно Ленину, не видит ничего, кроме своей деятельности. Наш герой потратил всю жизнь на разработку теории революции, теории социализма, которые оказались не нужны на второй день после взятия власти. Вся жизнь была потрачена на доказывание положений этой теории, на бесконечные споры и раздоры по мельчайшим вопросам, а потом пришлось на ходу учиться самым необходимым вещам.
Взяв власть, Ленин оказался совершенно перед новыми и необычными задачами. Проблемы посыпались, как из рога изобилия, на революционеров, которые не были готовы к их решению ни практически, ни теоретически. Вся их готовность выразилась в четырех листках съездовской резолюции «Об экономическом положении».
Первое время, когда обстоятельства позволяли, ленинцы занимались осуществлением своих фантазий. Но когда же по Брестскому договору он был вынужден отдать половину про-мышленно развитой территории страны, Ленину пришлось отбросить свою теорию революции и, прикрываясь марксистскими лозунгами, взяться за практическую работу, которая диктовалась соображениями целесообразности текущего момента. После того, как Ленин оказался вынужденным строить свое государство и защищать его от внешней угрозы, политика партии большевиков стала стремительно изменяться под влиянием всевозможных внешних факторов и обстоятельств.
Вот тут нужно отдать должное вождю. При всех его странных представлениях об экономике, доля здравого смысла у Ленина была. Он, по крайней мере, понимал, у кого можно подсмотреть, если своего опыта не хватает. Этой шпаргалкой для строительства собственного хозяйства стал немецкий капитализм.
В октябре 1917 года он говорил, что от капиталистической монополии до социализма — один шаг:
«Или иначе: социализм есть не что иное, как государственно-капиталистическая монополия, обращенная на пользу всего народа и постольку переставшая быть капиталистической монополией» [43. С. 332].
Это знаменитое ленинское изречение, которым он ввел понятие «государственный капитализм». Советские исследователи Ленина написали не одну сотню диссертаций на тему этого самого «государственного капитализма». Как они только не исхитрялись определить это понятие и постичь глубокий смысл ленинского выражения! Но тщетно.
Из ленинских работ, прочитанных на сто рядов, так и не удалось вычленить смысл этого понятия. Ленин не рассуждал о «госкапитализме», а упоминал его как общераспространенное и общепонятное явление. Именно упоминал и нередко приводил в качестве довода, что никогда не делалось в отношении других идеологических понятий, таких как: «классовая борьба», «социалистическая революция», «диктатура пролетариата». Упоминал, например, в таком контексте:
«Пока в Германии революция еще медлит „разродиться", наша задача — учиться государственному капитализму немцев, всеми силами перенимать его, не жалеть диктаторских приемов для того, чтобы ускорить его перенимание» [44. С. 307].
Любопытная фраза. Это, пожалуй, единственное в ленинских статьях место, где достаточно ясно и подробно разъясняется, что такое «государственный капитализм». И из контекста этой фразы, что также подтверждается и другими подобными фразами, видно, что «госкапитализм» — германский — есть самый, что ни на есть буржуазный и капиталистический. И вот ему-то, германскому госкапитализму, Ленин призывает учиться, не жалея «диктаторских приемов». Он со многими своими единомышлениками жил в Германии, Великобритании и Швейцарии как раз тогда, когда мощь немецкой промышленности достигла одного из своих пиков. И без того уже грозная слава крупповских пушек дополнялась интенсивным строительством крупного военного флота. Развитие и размах финансово-промышленных образований в Европе достигли небывалого размера. Все это произошло на глазах у Ленина.
Конечно, в России рост и развитие промышленности было еще более бурным, чем в Германии. Но поскольку Ленин русской промышленности не знал, то сошел в качестве образца и немецкий пример.
Кое-что ему удалось внедрить из немецкой практики. Например, идею крупных трестов, объединяющих самые мощные предприятия. Началось электростроительство. Но потом уже начались такие события, что было явно не до воплощения программ и проектов. Собственно говоря, весь «военный коммунизм» представлял собой последовательность действий и мер, навязанных острейшей обстановкой. Республика не выходила из кризисов и поражений. В борьбе с их последствиями Ленин и его соратники не считались с потерями и жертвами.
В таких условиях пришлось отбросить приверженность доктрине. Ленин за годы войны научился понимать наличное состояние хозяйства, политическое положение в стране, научился действовать более или менее эффективным способом. Большевистское руководство накопило практический опыт решения военных, государственных и хозяйственных вопросов. Если раньше советское руководство больше внимания в своей работе уделяло выпуску правильного декрета, то теперь, в начале 20-х годов, Ленин стал понимать, что главное заключается в исполнении этого декрета, что нужно рассчитывать и подготавливать это исполнение уже на стадии его подготовки. Ленин уже прозрел. Валентинов его характеризует так:
«В 1921 году Ленин уже не безответственный подпольщик-демагог, а человек, переживший в четыре года грандиозный опыт социально-экономического строительства, освободившийся от множества иллюзий и с поста правителя-диктатора России, познавший и усвоивший то, что раньше не знал, чего совсем не понимал» [8. С. 71].
Нечто подобное произошло в хозяйственной политике. Если раньше большевики-хозяйственники считали, что они смогут управлять всем хозяйством страны из одного центрального органа, что могут все рассчитать и спланировать, то в 1921 году им стало ясно, что это далеко не так. Появилось понимание, что промышленность слаба, плохо поддается планированию и управлению, что сельское хозяйство представляет собой стихийное производство, что стихийный рынок живет вопреки всем решениям Советской власти. Руководители, каждый день занимавшиеся решениями конкретных вопросов, такое понимание выработали.