Сталин, Гитлер и мы
Шрифт:
Гитлер обожал общаться с народом, часто одаривал его случайных представителей не только беседами, но и рукопожатиями и объятиями. Большим удовольствием для него была езда в открытом автомобиле на малой скорости по улицам и площадям, по шоссейным дорогам. Его тут же узнавали встречные, сбивались в толпы, окружали своего фюрера, который часто выходил из машины, беседовал с людьми, экспромтом выступал… Сталин же передвигался всегда в эскорте нескольких закрытых бронированных машин, они мчались одна за другой, и каждый раз было неизвестно, в какой из них находится «любимый вождь всех народов». Но нельзя не вспомнить, что Гитлер с течением времени менял свой стиль поведения и приближался к сталинской манере. Как только мы начали побеждать в ходе войны, Гитлер перестал общаться с народом и постепенно превратился в такого же недоступного
Если Сталин уступал Гитлеру в качестве трибуна-позера, то наверстывал свое в другом: лавины славословия в его адрес намного перекрывали хор гитлеровских льстецов. В повседневной жизни и работе, в литературе, музыке и живописи, в науке – вообще во всех сферах деятельности у нас существовал неписаный закон, по которому надо было прежде всего восславить Сталина, а затем уж приниматься за свое дело, причем нельзя было забывать, что и дальше, на каждом шагу, нужно славить вождя. Славить и благодарить за неустанную заботу и неоценимую помощь во всех делах – от землепашества до языкознания.
Поскольку Сталин к народу никогда не выходил, его незримое присутствие было непреложным законом нашей жизни. Так, ни одно собрание не обходилось без того, чтобы его участники не восславили Сталина. И при упоминании его имени всем полагалось вставать и стоя аплодировать в течение нескольких минут, причем каждый боялся первым закончить эту священную процедуру. Только ведущий собрание мог остановить овации, аплодисменты, ликующие возгласы в честь вождя. Когда же он сам выступал с трибуны перед избранной, проверенной, можно сказать, просвеченной аудиторией, то каждый раз совершалось одно и то же ритуальное действо: его появление на трибуне встречалось бурей оваций и восторженными возгласами (в основном кричали хорошо поставленными голосами агенты КГБ, которые были, разумеется, в штатском и заранее разучивали свои выкрики). Затем вождь сам призывал к тишине жестом руки. В ходе выступления его речь неоднократно прерывалась восторгами присутствовавших, причем он сам делал многозначительные паузы, в которые аплодировала и орала аудитория. После окончания речи повторялось все то, что ей предшествовало.
Во все это трудно поверить, но газеты и журналы тех времен хранят для истории весь этот ужас и позор. Вот, например, печатается очередная речь гениального вождя, сказанная на предвыборном собрании избирателей Сталинского избирательного округа Москвы. Бог с ней, с речью! Таких самодовольных и косноязычных шедевров у него не счесть. Но вот на то, как она оформлена, обрамлена комментариями, стоит обратить внимание. Перед текстом речи такая ремарка:
«Появление на трибуне товарища Сталина встречается избирателями бурей оваций, которая длится в течение нескольких минут. Весь зал Большого театра стоя приветствует товарища Сталина. Из зала непрерывно раздаются возгласы: „Да здравствует великий Сталин, ура!“, „Творцу самой демократической в мире Советской Конституции товарищу Сталину, ура!“, „Да здравствует вождь угнетенных масс всего мира товарищ Сталин, ура!“».
После текста речи снова ремарка:
«Бурные, долго не смолкающие аплодисменты, переходящие в овацию. Все встают и обращают свои взоры в правительственную ложу, куда проходит товарищ Сталин. Раздаются возгласы: „Великому Сталину, ура!“, „Товарищу Сталину, ура!“, „Да здравствует товарищ Сталин, ура!“, „Да здравствует первый ленинец-кандидат в депутаты Совета Союза – товарищ Сталин, ура!“».
Это было короткое, всего на несколько минут выступление, но оно тридцать раз прерывалось аплодисментами, шумными, бурными, продолжительными, а также овациями, бурными и долго не смолкающими. В общем, аплодировали и кричали от восторга больше времени, чем продолжалась сама речь. Смешно? Страшно! Тем не менее все это так и было. Вот еще типичный пример на ту же тему.
Возьмем один обычный номер главной партийной газеты «Правда» от 15 марта 1946 года, в нем всего четыре страницы, на четвертой – информационные заметки, а на первых трех можно найти разные материалы, большие и маленькие. Вот только их заголовки: «Быть достойным своего вождя», «Великий вождь ведет нас к новым победам», «Как Сталин сказал, так и будет», «Сталинские предначертания будут претворены в жизнь», «Выполним любое задание товарища Сталина», «Сталинская программа будет выполнена», «Под водительством Сталина вперед, к новым победам!», «Сталинский план нового подъема нашей Родины» и т. п. Всего на трех газетных страницах имя Сталина встречается около трехсот раз! Повторяем, это самый рядовой, обычный номер газеты, никаких праздников и юбилеев в тот день не было. Что это?! Абсурд, идиотизм! Так люди жили годами, изо дня в день…
Из частых публичных выступлений Гитлера тоже устраивались грандиозные пропагандистские шоу, но там брали больше не славословием в адрес фюрера, а внешними театральными эффектами, направленными все к тому же, что и у нас со Сталиным, – к обожествлению вождя. В Германии было меньше словесного холуйства, чем у нас, возможно, еще и потому, что Гитлер удовлетворялся тем, что народ стихийно, не по команде сверху буквально носил его на руках (напомним: до первых неудач на нашем фронте). И не забудем, что Гитлер пришел к власти в буржуазной республике демократическим путем, через выборы, в результате политической борьбы, а не заговора или революции. Сталин же, как и все наши советские вожди, получил в свои руки власть так же, как она достается в мафии крестному отцу. Как известно, у нас за многие десятилетия, от Ленина до Ельцина, так и не был выработан порядок перехода власти от одного руководителя страны к другому. Отсутствие такого порядка – первый признак беззакония и бесправия в стране.
В деле создания мифов о двух диктаторах, нацистском и коммунистическом, есть любопытное различие: сотворение культа Сталина потребовало неизмеримо больше усилий, лжи и фальсификации истории, чем при создании культа фюрера. И не потому, что последний был более щепетильным человеком, нет, просто Гитлер еще до прихода к власти подробно изложил свою биографию (в собственной интерпретации, разумеется) в книге «Моя борьба», которая вскоре стала широко известна, так что облик фюрера был изначально более или менее определен. Сталинскую же биографию его пропагандистская обслуга начала создавать уже после его прихода к власти. Сталину надо было многое скрывать и фальсифицировать, он же долго был при Ленине на вторых ролях (до революции и после нее), поэтому ему после прихода к власти пришлось сочинять легенду о том, что он был правой рукой Ильича. Эта ложь не могла не потянуть за собой другую, по которой Сталин оказался якобы законным наследником Ленина. И пошло-поехало!.. Там, где одна ложь громоздилась на другую, места для исторической правды уже не было.
В создании культа обоих диктаторов важную роль играли их ближайшие сподвижники, это они подавали всем пример, вели людей и общественное мнение за собой, как первые скрипки в оркестре. Но в окружении фюрера это обставлялось все же с соблюдением некоторых правил приличия в духе буржуазной демократии, при которой он и пришел к власти.
В нашем же случае преобладал традиционный восточный деспотизм, не знающий границ придворной лести.
Кстати, Гитлер сам провозгласил себя не только вождем и спасителем нации, но, можно сказать, и живым полубогом еще до прихода к власти, что зафиксировано, в частности, в его книге «Моя борьба». Сталин же до поры до времени действовал исподтишка, начал строить свой собственный культ не с громких заявлений, а с конкретных и тщательно продуманных действий: еще в 1925 году, только-только придя к власти, поспешил застолбить свое право на нее тем, что переименовал волжский город Царицын в Сталинград. Словно смотрел вперед с дьявольской прозорливостью, если учесть ту роль, которую сыграл Сталинград в Великой Отечественной войне.
Уже в 1931 году, в 14-ю годовщину Октябрьской революции, страна должна была встречать свой праздник под знаком выполнения шести исторических указаний товарища Сталина, именно его личных указаний (не партии, не правительства, не Советов!). В 30-е годы нашу прессу, литературу и искусство затопило половодье славословия вождя, быстро перешедшего в обожествление. Личное участие каждого творческого человека в этом позорном и постыдном массовом унижении стало пропуском в литературу и искусство, а тем, кто не желал в этом участвовать, дорога туда была заказана. Мало этого! Уже сам факт уклонения от участия в этой чудовищной кампании открывал дорогу в тюрьму или концлагерь. Логика была простая: не славишь вождя – значит антисоветчик! Тем, кому посчастливилось жить уже после Сталина, просто невозможно представить масштабы всего этого идиотизма, целью которого было подлейшее унижение целой нации во имя обожествления ее вождя.