Сталин и Мао. Два вождя

Галенович Юрий Михайлович

Упомянутая телеграмма была короткой: «Гитлеровская Германия нападет на СССР 21 июня; надеемся, что своевременно будут приняты необходимые меры».

Китайский автор при этом подчеркивал, что направление такой телеграммы свидетельствовало о том, что, во-первых, Мао Цзэдун проявил тогда заботу о судьбе Советского Союза, его предложение было правильным и своевременным; во-вторых, Сталин не придал должного значения совету Мао Цзэдуна.

После нападения Германии на его страну Сталин, по мнению китайского автора, понял, что он допустил ошибку, и приказал Ворошилову: «Дайте от своего имени телеграмму главнокомандующему Чжу Дэ с выражением благодарности».

Ворошилов сказал, что он немедленно

выполнит это указание.

Китайский исследователь также утверждал, что Сталин, оказавшись перед лицом смертельной угрозы его стране, имел за спиной братскую партию, огромные ресурсы Китая, его неистощимый людской потенциал. [15]

Тот же китайский автор полагал, что Мао Цзэдун и КПК оказали решительную поддержку и практическую помощь советскому народу в его Отечественной войне. 23 июня 1941 года Мао Цзэдун призвал партию создать широкий антифашистский международный единый фронт, оказав тем самым помощь СССР в отпоре фашистам, в священной Отечественной войне, а также предпринять практические действия в целях изгнания японского империализма из Китая.

Мао Цзэдун полагал, что вступление СССР в войну в огромной степени усилило мощь антифашистского лагеря. Указания Мао Цзэдуна представляли собой точный анализ ситуации, вдохновляли народ Китая на войну сопротивления Японии, оказыва-

Э — 1897

ли моральную поддержку советскому народу в его Отечественной войне. [16]

10 сентября 1941 года Мао Цзэдун выступил с речью на расширенном заседании Политбюро ЦК КПК. Он подробно раскритиковал то, что он называл «лево»-уклонистскими авантюристическими ошибками Ван Мина и их корнями. При этом Мао Цзэдун подчеркнул, что в прошлом в КПК на протяжении длительного времени господствовал субъективизм. Линия Ли Лисаня и «лево»-уклонистский оппортунизм, присущий заключительному периоду советского движения в Китае, все это и представляло собой субъективизм. Проявления субъективизма во время завершающего периода советского движения в Китае были наиболее серьезными; он проявлялся тогда всесторонне, господствуя в партии на протяжении самого длительного времени; результаты или последствия его были ужасающими. Так происходило потому, что сторонники такого субъективизма именовали себя проводниками «линии Коминтерна», рядились в тогу марксизма, а осуществляли фальшивый марксизм. [17]

Тогда Мао Цзэдун впервые и с точки зрения теории, и с точки зрения практической политики критиковал ошибки линии, которую проводил Ван Мин. Ван Мин же был представителем Сталина в Китае. Это был его «императорский посол», «высочайше уполномоченный» представитель в КПК. Поэтому-то все это, по сути дела, было не только критикой Ван Мина, но и представляло собой первую по счету систематизированную критику в теоретическом плане со стороны Мао Цзэдуна того, что ему представлялось субъективизмом Сталина в подходе к вопросам революции в Китае. [18]

После выступления Мао Цзэдуна некоторые сторонники Ван Мина начали каяться и выступать с самокритикой. Но сам Ван Мин не уступал Мао Цзэдуну.

Выступая на том же расширенном заседании Политбюро ЦК КПК 12 сентября 1941 года, Ван Мин не только не был самокритичен, как того хотелось бы Мао Цзэдуну, но, напротив, утверждал, что линия в свое время проводилась правильная. Ван Мин возложил ответственность за главные ошибки на завершающем этапе советского периода деятельности КПК на Бо Гу, подчеркнув, что в то время сам он, то есть Ван Мин, выступал против Бо Гу, находясь еще в СССР. [ 19]

1 февраля 1942 года Мао Цзэдун начал кампанию исправления стиля в КПК.

Ван Мин в этой связи выступил с осуждением политики и методов Мао Цзэдуна. Он полагал, что Мао Цзэдун выступал против ленинизма, Коминтерна, ВКП(б), СССР, против КПК. Ван Мин также считал, что Мао Цзэдун хотел бы всех и вся подчинить себе, поставить себе на службу, создать маоцзэдунизм, учредить в партии свою единоличную диктатуру, ввести военную диктатуру, что Мао Цзэдун не желал видеть того, что осуществлявшееся им движение за исправление стиля наносило огромный вред и КПК, и народу Китая, вред международному коммунистическому движению и мировой революции.

Ван Мин и в 1942-1943 годах продолжал настаивать на своем, полагал, что вся эта кампания борьбы за исправление стиля развернута главным образом с той целью, чтобы подвергнуть репрессиям всех тех членов партии, которые вернулись в Китай после работы в Москве. [20]

В КПК — КНР подчеркивали, что, по сути дела, проводившееся в Яньани движение за исправление стиля было направлено именно на то, чтобы нанести удар по идеологии Сталина и его представителя в Китае Ван Мина, так как эта идеология считалась Мао Цзэдуном догматизмом, а борьба против нее расценивалась или называлась освобождением от идейных пут. Мао Цзэдун добивался в ходе этого движения того, чтобы его сторонники освобождались от того, что он именовал слепой верой в линию Коминтерна, в указания Коминтерна. Напротив, они должны были поверить в идеи Мао Цзэдуна, которые он преподносил им как сочетание теоретических положений марксизма-ленинизма с практикой революции в Китае. Именно это должно было, по мысли Мао Цзэдуна, стать компасом или руководящей идеологией для членов КПК. [21]

На самом же деле оказывалось, что Мао Цзэдун использовал трудное д ля Сталина время Отечественной войны против Гитлера для того, чтобы заставить всех членов Коммунистической партии Китая следовать за собой и видеть в Сталине силу, которую можно использовать в интересах Мао Цзэдуна, его сторонников, но которой никак нельзя доверять и которой не следует подчиняться. Идейный разрыв Мао Цзэдуна и его сторонников со Сталиным произошел именно в годы Отечественной войны СССР против

Германии. Очевидно, тут сыграли свою роль два обстоятельства: во-первых, жизнь доказала, что Сталин допустил непростительную ошибку и не был готов к войне с Германией; во-вторых, на некоторое время у Мао Цзэдуна возникла даже мысль о том, что Сталин проиграет войну Гитлеру и что со Сталиным может быть покончено.

Мао Цзэдун хотел при этом добиться того, чтобы марксизм-ленинизм приобрел китайскую форму, был синизирован или китаизирован. Мао Цзэдун стремился поставить себе на службу терминологию и ряд положений из области теории, а также политической практики, которые были присуши марксизму-ленинизму, коммунистическому движению в разных странах, помимо Китая, прежде всего в СССР. В этом была и одна из главных причин, и одна из главных целей проведения кампании исправления стиля.

Взаимоотношения (заочные) между Сталиным и Мао Цзэдуном были в 1930-х и 1940-х годах сложными. Сталин, очевидно, предпочел бы видеть на посту руководителя КПК другого политика, отличавшегося от Мао Цзэдуна тем, что он в большей мере прислушивался бы к Сталину и, по сути дела, был бы, безусловно, надежным другом и союзником России (СССР).

Однако Сталин понял, что приходится считаться с реальным положением в КПК, с тем, что Мао Цзэдуну удалось взять верх в руководстве партии. Поэтому Сталин делал шаги по налаживанию отношений с Мао Цзэдуном. Очевидно, Сталин пришел к выводу о том, что применительно к Китаю оказывалось невозможным посадить во главе партии доверенного человека Москвы, деятеля, который на протяжении длительного времени находился в СССР и доказал свою лояльность Сталину. Во главе КПК мог быть только политик, практически не покидавший Китая и не «запятнанный» «близостью» к иностранцам, прежде всего в данном случае к СССР.