Сталин и разведка
Шрифт:
Гораздо серьезнее к большевикам относились западные державы. Они опасались прихода большевиков к власти и выхода России из войны. Уже тогда, задолго до Октября, они начали плести антисоветские заговоры. Именно с этой целью в Петроград прибыл знаменитый английский писатель и разведчик Уильям Сомерсет Моэм. Он должен был «поддерживать меньшевиков против большевиков, выступавших за мир, и удержать Россию в состоянии войны с немцами».
В Петрограде Моэм разместился в отеле «Европа». Британское консульство было предупреждено телеграммой: «М-р В. Сомерсет Моэм направляется в Россию с секретной миссией освещать американской публике определенные фазы российской революции. Просим предоставить ему возможность пользоваться линией связи с Британским консульством в Нью-Йорке». Английский посол
Помощь Сомерсету пришла с неожиданной стороны. Он встретил Сашу Кропоткину, дочь знаменитого анархиста, князя Кропоткина, с которой познакомился еще в Лондоне и иногда переписывался. Саша была знакома с членами кабинета Керенского и вызвалась быть помощницей и переводчицей Моэма.
На основании собранной информации Моэм составил свой первый доклад. Он был пессимистичен. Армия находилась в состоянии мятежа, страна на грани голода, у правительства Керенского положение шаткое. Приближалась зима, а топлива не было. Большевики вели агитацию, Ленин скрывался где-то в Петрограде.
С помощью Саши Моэм познакомился с Керенским и несколько раз встречался с ним — в ресторане, в доме Саши, в офисе Керенского. Впечатление о нем вынес грустное: изнуренный человек, подавленный властью, неспособный действовать и всего боящийся.
Гораздо больше Моэму понравился эсер Борис Савинков, военный министр Временного правительства, заявивший ему: «Или Ленин поставит меня к стенке, или я его!»
«Мои доклады оказались никому не нужными в Лондоне», — вспоминает Моэм. Так невинно выглядит миссия Моэма в его изложении. В действительности все было сложнее и страшнее. С помощью чешских разведчиков Моэм связался с руководителями чехословацкого корпуса и привлек их к антибольшевистскому заговору. В нем принял участие и Б. Савинков и видные российские генералы. Моэм отправил в Лондон зашифрованный план государственного переворота, который, как он утверждал впоследствии, был принят и ему были обещаны все необходимые средства. Сомерсет Моэм просто не успел: большевики опередили его. Впоследствии он узнал, что находился в числе лиц, которых собирались арестовать большевики после прихода к власти.
В случае удачи заговора большевики стали бы первыми жертвами переворота и надолго исчезли бы с политической арены, как это впоследствии произошло с их товарищами в Германии, Испании, Чили и других странах.
Поэтому надо было спешить. И Ленин, как и поддержавшие его остальные девять членов ЦК, включая Сталина, понимали, что ситуация, сложившаяся в России осенью 1917 года, не может долго сохраняться и плавно двигаться в сторону конституционного развития демократического порядка, и приступили к решительным действиям.
Сейчас, наверное, невозможно выявить источники, ставившие большевиков в известность о тайной деятельности подданных Великобритании. Однако можно предполагать, что получением таких сведений занималась руководимая Сталиным партийная разведка. Не случайно именно он в статье «Иностранцы и заговор Корнилова», опубликованной 14 сентября 1917 года, обратил внимание на активное участие британских подданных в заговорах.
«Работа Сталина, — писал Троцкий, — развертывается в закрытом сосуде, неведомая для масс, незаметная для врагов. В 1924 году Комиссия по истории партии выпустила в нескольких томах обильную хронику революции. На 422 страницах IV тома, посвященных августу и сентябрю, зарегистрированы все сколько-нибудь заслуживающие внимания события, эпизоды, столкновения, резолюции, речи, статьи. Свердлов, тогда еще мало известный, называется в этом томе 3 раза, Каменев — 46 раз, Троцкий — 31 раз, Ленин, находившийся в подполье, 16 раз, Зиновьев— 6 раз. Сталин не упомянут вовсе. В указателе, заключающем около 500 собственных имен, имени Сталина нет. Это значит, что печать не отметила за эти два месяца ни одного из его действий, ни одной из его речей, и что никто из более видных участников событий ни разу не назвал его имени».
Обращает
О чем говорят все эти факты? Они только подтверждают версию, что Сталин явно избегал известности, не стремился быть на виду, действовал втихомолку. То есть его поведение вполне соответствовало тому, как должен вести себя глубокий конспиратор, работе которого чужда гласность. Вряд ли когда-нибудь будут найдены какие-либо документы, подтверждающие или отвергающие это. Протоколов встреч Сталина с его агентами не велось, письменных донесений они не представляли, как не было и письменных указаний с его стороны. Однако вся эта работа, безусловно, велась, ибо как иначе можно объяснить то, что при наличии целой когорты блестящих, многоопытных, красноречивых революционеров именно он пользовался особым доверием Ленина.
Более внимательный, чем Волкогонов и некоторые другие авторы, американский исследователь Дейчер отметил, что Сталин был «упорным и умелым организатором, которому Ленин поручил исполнение ключевой роли в его плане революции». Он же писал: «в то время как целая плеяда ярких трибунов революции, подобных которым Европа не видела со времен Дантона, Робеспьера и Сен-Жюста, красовались перед огнями рамп, Сталин продолжал вести свою работу в тени кулис». Добавим, именно там, где готовились решающие события грандиозной политической драмы, именуемой революция.
Coco Джугашвили и царская политическая полиция
Из классической биографии Сталина известно, что его арестовывали 7 раз, 6 раз его судили и 5 раз он бежал из ссылки. Правда, надо отметить, что фактически судился он один раз, все остальные ссылки носили административный характер (его ловили после побегов и снова высылали). Под надзором полиции он находился с 1901 по 1917 год.
Можно предположить, что относительная мягкость этих наказаний породила в будущем — как это ни покажется парадоксальным — его необузданную жестокость. На своем личном примере он убедился, что если с противником обходиться мягко, содержать его в сносных условиях, давать возможность широкого общения с единомышленниками и не особенно препятствовать побегам, то ссылка может превратиться в «партийную школу», место консолидации противников режима, будущих его могильщиков. Поэтому двумя принципами: «С врагами надо действовать по-вражески» и «Если враг не сдается, его уничтожают» он и руководствовался, придя к власти и расправляясь с действительными, потенциальными и мнимыми врагами.
В полицейских документах сохранились описания внешности Coco Джугашвили.
Он не отличался ни статностью, ни привлекательностью. В его словесном портрете, сделанном в департаменте полиции, сказано, что он «худ», волосы имеет «черные и густые», «бороды нет и усы тонкие», лицо «рябое, с оспенными знаками», форма головы «овальная», лоб «прямой и невысокий», брови «дугообразные», глаза «впалые, карие, с желтизной», нос «прямой», рост «средний 2 аршина 2,5 вершка», телосложения «посредственного», подбородок «острый», голос «тихий». В числе особых примет: «на левом ухе родинка», «левая рука — сухая», на левой ноге «2-й и 3-й пальцы сросшиеся». По эти приметам полицейские ищейки разыскивали Иосифа Джугашвили.
Подпольная работа вынуждала его прибегать к многочисленным кличкам и псевдонимам. Мы уже знаем его как Кобу. Но вот еще: Иванович, Чопура, Гилашвили. Сам Сталин в 1940 году вспоминал, что одно время «ходил под фамилией Чижикова». Были и другие фамилии, без этого подпольщик не мог существовать.
Среди его псевдонимов, под которыми он скрывался от полиции или выступал в газетах, были и такие: «Канос Нижрадзе, житель села Маглаки Кутаисской губернии». «Оганес Вартанович Тотамянц», «Закар Григорян-Меликьянц», «К. Ко…», «Солин», «Стефин», «Салин» и, наконец, «Сталин».