Сталин перед судом пигмеев
Шрифт:
Чтобы создать впечатление о своей объективности и продолжить развенчание Сталина и его времени, по словам организаторов программы, «первый день Форума завершился концертом солистов хора РГГУ из г. Иваново, которые исполнили песни сталинской эпохи, среди которых были как военные и патриотические песни, так и романсы». Очевидно, эта концертнай программа должна была подвести студентов к тем же мыслям, какие внедряли в умы школьников на уроке по внедрению негативного отношения к Сталину и его времени. Скорее всего, песенная культура сталинской эпохи изображалась как искаженное изображение «мрачной реальности». Теперь студенты могли снисходительно посмеиваться, выслушивая песни тех лет, так как они были уверены, что получили полную информацию о том, что на самом деле творилось в сталинские
Форум продолжался в ходе круглых столов: «Факультет истории, политологии и права ИАИ РГГУ провел круглый стол на тему: «Формирование образа мира средствами науки и образования в сталинскую эпоху». Главными темами докладов и последующей дискуссии было восприятие «своего» и «чужого» в советском обществе, его закрытость и влияние науки и образования на самоидентификацию общества и государства. Участники круглого стола «Сталин и гуманитарные науки», проводимого Институтом лингвистики, обсуждали сталинское влияние на языкознание, логику, литературоведение, психиатрию и антропологию. В ходе обсуждения разгорелась бурная дискуссия по поводу сталинского учения о нациях, сыгравшего решающую роль в укреплении марксистского влияния на гуманитарные науки». Очевидно, что не везде дискуссии шли так гладко, как ожидали их организаторы.
«Участники круглого стола «Память науки: биология в сталинскую эпоху», в числе которых были член-корреспондент РАН Л.М. Чайлахян и доктор физико-математических наук В.В. Смолянинов, обсуждали проблемы, обусловившие сталинскую кампанию борьбы с «буржуазной биологией», последствия этой кампании, определившие развитие естественных наук, раскол научного сообщества и судьбы советских ученых. Участники круглого стола «Проектное мышление сталинской эпохи» под руководством М.П. Одесского обсуждали статус естественных наук при тоталитарном режиме. В ходе обсуждения затрагивались как вопросы онтологического характера, так и культурные феномены гуманитарных наук эпохи. В заключение круглого стола Институт новых образовательных технологий РГГУ представил проект создания и применения учебно-исследовательского комплекса нового поколения на примере материалов по истории тоталитарного режима». Постоянное использование слов «тоталитарный режим» видимо определяло характер обсуждения на этих круглых столах.
«На круглом столе «Сталин и искусство, Сталин и культура», организованном факультетом истории искусства, обсуждался культурологический контекст складывания культа личности, его социокультурные основы и различные аспекты советской культуры сталинской эпохи. В Институте филологии и истории прошел круглый стол «Сталин и литература» под руководством Г.А. Белой. В обсуждении приняли участие виднейшие исследователи русской истории и литературы, обсудившие специфику литературного процесса и литературного быта сталинской эпохи. После докладов участники конференции проанализировали парадигму социалистического реализма и детерминировавшие его стилистические и художественные факторы. Михаил Вайскопф, автор книги «Писатель Сталин», резюмируя интереснейшую полемику, назвал социалистический реализм направлением системной псевдоправды, основанной на тотальной лжи». Очевидно, оценки Михаила Вайскопфа были признаны главным выводом из дискуссии.
Об активном участии в организации и ведении форума иностранцев свидетельствует и заключительная фраза отчета о нем: «Форум завершился мультимедийной презентацией «Иконография Сталина в плакате», представленной доктором К. Вашиком по материалам уникального собрания русских и советских плакатов РГБ, Института русской и советской культуры им. Ю.М. Лотмана и Рурского университета (Бохум, Германия)».
Так, создавая у студентов иллюзии непредвзятого подхода к Сталину и его времени и свободного обмена мнениями по этим предметам, организаторы форума закрепляли внедренные еще со школьных времен антисталинские стереотипы. Подобные мероприятия проводились не только в РГГУ, а во многих высших учебных заведениях страны. Преподавание антисталинизма стало одним из идейных основ общественно-политического строя современной России.
Глава 17
Противоречия в общественном мнении России
Получалось» что внедрению в общественное сознание антисталинских представлений в школах, средних специальных и высших учебных заведениях, через средства массовой информации, особенно электронные, противостояли лишь отдельные публикации в отдельный оппозиционных газетах и отдельные книги и брошюры» выпускавшиеся крайне малыми тиражами. Тем не менее значительная часть населения России отторгала антисталинизм.
На это обратили внимание руководители Центра исследований политической культуры России (ЦИПКР) С. Васильцов и С. Обухов в своей публикации «Иосиф Сталин: неоконченная эпитафия», опубликованной в газете «Советская Россия» от 5 марта 1996 года. Ссылаясь на социологические обследования, проведенные Центром, они обратили внимание на неоднозначность влияния антисталинской пропаганды на общественное сознание. С одной стороны, указывалось в статье, судя по данным опроса ЦИПКР 1989 г., окажись Сталин «каким-то чудом среди кандидатов в союзные депутаты… за него решилось бы проголосовать этак 2–3 процента наших соотечественников, не более». С другой стороны, «опросы нашего Центра еще горбачевскойпоры наглядно показывали, что лишь сравнительно узкий слой населения, не больше 17 процентов, соглашался с мнением, будто все публикуемое о Сталинеесть правда, и требовал новых, столь же громких разоблачений. Куда более осторожную и даже настороженную позицию уже тогда — в разгар яковлевских «откровений» и реабилитаций — избрал другой сектор общества, вобравший в себя 23 процента граждан. Эти еще верили, что «телевещание, и радио, и газеты якобы сообщают им достоверные данные. И все-таки в их сознание проклевывалось и некое «но». Мол, осуждение Сталина «не должно превращаться в огульное охаивание всех достижений народа».
«А как же большинство? — спрашивали авторы статьи. — Сталкиваясь лицом к лицу с захлестнувшим страну развалом, оно в соотношении 8:1 отказывалось усматривать истоки этого развала в пресловутом «возрождении сталинизма». Бороться, как полагали четыре пятых населения, надлежало совсем с другим, куда более страшным и конкретным — с полным бессилием государственной власти, с некомпетентностью руководящих кадров, с национализмом и сепаратизмом на местах и пр. Решающая доля жителей, не меньше 60 процентов, уже поставленных в те дни на край существования Союза, не просто отмахивалась от навязывавшихся ей «разоблачительных» пассажей антисталинской направленности. Нарастало и ширилось их осознанное отторжение. «Приковывая наше внимание к Сталину, — заявляли они, — кое-кто пытается увести народ в сторону от сегодняшних проблем и безобразий… Нас снова хотят лишить истории».
Ссылаясь на «материалы зондажей 1990–1991 годов», авторы статьи утверждали, что «не меньше 80 процентов наших современников куда как осторожно относились» к ярлыку «сталинист». «А по крайней мере треть населения считала, что «у нас шла речь просто-напросто об очередном «ярлыке», который навешивают на людей, выступающих против охаивания всего нашего общества».
Оставался в руководстве страны вплоть до марта 1966 года.
Разногласия между Н.С. Хрущевым и китайским руководством во главе с Мао Цзэдуном, в том числе и по вопросу об оценке роли И.В. Сталина, во многом способствовали расколу между СССР и КНР.