Сталин
Шрифт:
Напутствуя Судоплатова на операцию, Сталин сказал, что «наша цель — обезглавить движение украинского фашизма накануне войны и заставить этих бандитов уничтожать друг друга в борьбе за власть».
Двадцать третьего мая 1939 года в Роттердаме Коновалец погиб от взрывного устройства, вмонтированного в коробку шоколадных конфет.
В августе 1938 года вернувшегося в Советский Союз Павла Судоплатова принял вновь назначенный первый заместитель наркома Л. П. Берия. Судоплатов вспоминал, что тот оставил впечатление «высококомпетентного» в вопросах разведки и диверсий человека.
Приняв назначение, Берия сразу переключил на себя контакты с наиболее ценными агентами
Что касается Ежова, то его звезда быстро закатывалась. Появление в его ведомстве Берии, выдвиженца Маленкова, свидетельствовало об этом.
На сцену выходило новое политическое поколение. Ежов был обречен.
Впрочем, он будет арестован только в декабре 1938 года, что явится фактическим завершением того, что вошло в историю под незабываемым названием — «1937 год».
Всесилие Ежова в конце концов ограничивалось всесилием нашего героя. Поэтому иногда могли возникать совершенно сказочные истории с волшебным избавлением их главных персонажей от неизбежной гибели.
В культурной жизни той поры большую роль играли «литературные салоны», подобные салонам имперского времени, но в одном существенно отличавшиеся: они были связаны незримыми нитями с НКВД. Наиболее известны салоны Зинаиды Райх, бывшей сначала женой Сергея Есенина, а затем — Всеволода Мейерхольда, Лили Брик, любовницы Маяковского и подопечной чекиста Агранова, и Евгении Фейгенберг-Хаютиной, жены наркома внутренних дел Ежова. Эти женщины были яркими и привлекали мужчин своей сексуальной энергией. Так, «рубенсовской красавицей» Евгенией Ежовой были очарованы писатели Исаак Бабель, Михаил Кольцов, Михаил Шолохов.
Одна из любовных встреч наркомовской жены с Шолоховым в номере гостиницы «Националы» в мае 1938 года была зафиксирована с помощью специальной аппаратуры. Доложили Ежову. Он пришел в бешенство, избил жену и приказал «разоблачить и ликвидировать Шолохова как врага народа». Писатель был бы арестован, как и другой соперник Ежова, Бабель, но случилась осечка.
Получивший задание от ростовских чекистов И. С. Погорелое признался Шолохову, что должен был «войти в доверие» к писателю, а затем заявить, что тот готовит восстание казаков. Далее должен был последовать арест и расстрел «при попытке к бегству». Узнав об этом, Шолохов тайно уехал в Москву и добился приема у Сталина в конце октября 1938 года.
Сталин поручил провести настоящее следствие и, убедившись, что поведанная писателем история правдива, сказал Ежову: «Выдающемуся русскому писателю Шолохову должны быть созданы хорошие условия для работы».
Так переплелись литература, политика и любовные страсти.
Но эта «салонная история» является всего лишь маленькой новеллой большой драмы под названием «Власть и культура». Подчеркнем, Сталин, высоко оценивая творчество Шолохова и помогая ему, никогда не верил в его стопроцентную лояльность, что в принципе отражает взаимоотношения нашего героя с культурой, которая в основном опиралась на традиционные духовные ценности. Это было похоже на взаимоотношения Сталина с Церковью, академиками, специалистами, бывшими царскими офицерами.
Позицию Сталина (культурологическую) можно проиллюстрировать стихами Эдуарда Багрицкого:
Он вздыбился из гущины кровей, Матерый желудочный быт земли. Трави его трактором. Песней бей. Лопатой взнуздай, киркой проколи! Он вздыбился над головойТрадиционная Россия уступила этому напору, но Сталин не верил, что она может быстро смириться.
Глава сорок четвертая
Пятого ноября 1937 года Гитлер решил раскрыть свои планы перед высшим генералитетом. Он неожиданно вызвал командующих тремя родами войск, главнокомандующего вермахтом Вернера фон Бломберга, начальника Генерального штаба сухопутных войск Людвига Бека, министра иностранных дел Константина фон Нейрата и, сказав, что проблемы страны можно решить только силой, предложил на рассмотрение три варианта стратегии. Первый: закончить перевооружение до 1943 года и занять наступательную позицию. Второй: с учетом внутреннего кризиса во Франции, делающего невозможным ее выступление, начать действовать против Чехословакии. Третий: если Франция будет занята войной с Италией, то не сможет воевать с Германией. Затем Гитлер заявил, что в первую очередь надо одновременно «опрокинуть» Австрию и Чехословакию, устранив тем самым фланговые угрозы для операций на Западе. На Востоке Япония будет противовесом Советскому Союзу.
Речь Гитлера произвела на присутствующих шоковое впечатление. Бломберг и командующий сухопутными войсками Вернер фон Фриче (сторонник мира с СССР) единодушно выступили против опрометчивых боевых действий, которые приведут к войне с Англией и Францией.
Гитлер хорошо помнил, что именно Бломберг выступал против введения войск в Рейнскую область, а также против вмешательства в войну в Испании. Но 5 ноября Гитлер смолчал.
Девятого ноября Нейрат, Бек и Фриче провели тайную встречу, чтобы выработать план действий. Решили, что Фриче и Нейрат должны пойти к Гитлеру и объяснить, что вермахт не готов к войне и что в случае войны немцев ждет катастрофа.
Гитлер отказался их принять.
Вскоре Бломберг и Фриче были дискредитированы.
Вдовец Бломберг в начале января 1938 года женился на стенографистке Еве Грун, на которую в криминальной полиции нашли компрометирующие сведения о ее прошлом (фотомодель для порнооткрыток и зарегистрированная проститутка). Несмотря на то что Гитлер был свидетелем на их бракосочетании, генерал был отправлен в отставку.
Фриче было предъявлено сфальсифицированное обвинение в гомосексуализме, и он был отправлен в бессрочный отпуск.
Министром иностранных дел вместо Нейрата стал посол в Англии И. Риббентроп.
Уволив Фриче, Гитлер сам стал главнокомандующим и начал реорганизацию управления армией.
Двадцатого февраля Гитлер выступил в рейхстаге и заявил, что Германия больше не связана никакими международными обязательствами и приступает к объединению в одном государстве всех немцев, где бы они ни были, — семь миллионов австрийцев и три миллиона в Судетской области.
Одиннадцатого марта Гитлер приказал занять Австрию. Несколько ранее, 12 февраля, он в беседе с австрийским канцлером Шушнигом заявил: «Англия? Англичане не пошевелят ни одним пальцем ради Австрии… Франция? Два года назад, когда мы вошли в Рейнскую область с горсткой батальонов, — в то время я рисковал многим. Если бы Франция выступила тогда, нам пришлось бы отступить… Но сейчас для Франции слишком поздно» 334.