Сталинградская битва (оборона) и битва за Кавказ. Часть 2
Шрифт:
Пылающий волжский берег
В. И. Чуйков вспоминал: «Потоки пламени сжигали все на своем пути. Достигнув берега Волги, горящая нефть хлынула на баржи и на бревна, прибитые к берегу, стоявшие перед командным пунктом. Огненные потоки с баржами и бревнами поплыли вниз по течению. Казалось, сама Волга вспыхнула, и огонь, злорадствуя,
Провода связи были сожжены. Связь можно было поддерживать только по радио, но и оно работало с перебоями. Мы попали в плен огненной стихии, которая наступала на нас со всех сторон, и стояли в овраге около дымящихся блиндажей.
Начальник штаба Николай Иванович Крылов подал команду:
– Никому никуда не уходить! Все за работу в уцелевшие блиндажи!..Восстановить с войсками связь и держать ее по радио!
Потом, подойдя ко мне, он шепотом спросил:
– Как, выдержим?
Я ему ответил:
– Выдержим! – И закончил его же словами:
– А в случае необходимости будем прочищать свои пистолеты.
– Добро, – сказал он» (к. 40).
Вечер 2 октября. После упорных боев, доходивших до штыковых схваток, захватчикам дивизии Смехотворцева удается к исходу дня выйти на улицы Цеховая и Библейская.
К исходу дня дивизия Гуртьева тоже очищает часть Силикатного завода и овладевает северно-западной окраиной поселка Баррикады. Однако развить наступление дальше она не может.
Леонтий Николаевич Гуртьев
В это время. Железнодорожники Сталинградского отделения активно участвуют в обороне города. Машинист Корнеев смертельно ранен, но по его приказу помощник довез поезд до передовой.
Ночь со 2 на 3 октября. Противнику удается ударом с севера создать восточнее Орловки второе окружение, куда попадают два батальона и часть сил 282-го стрелкового полка дивизии Сараева.
64-я армия силами 422-й, 36-й гвардейской, 157-й и 138-й стрелковых дивизий, находящихся на правом фланге армии, наносит удар по противнику в направлении Песчанки.
Из архивных материалов и документов текущего дня
Обстановка в Ленинграде 2 октября 1942 г.
Трое маленьких ленинградцев рассказали сегодня фронтовикам такое, от чего стынет кровь. Они, правда, не приезжали для этого на передний край. Их рассказы напечатала газета 55-й армии «Боевая красноармейская».
Из рассказа Веры Бородулиной:
«…Когда я стояла в очереди за макаронами, вдруг началась воздушная тревога. Никто не хотел расходиться: боялись потерять очередь. Но вдруг почти напротив магазина упала бомба. Все побежали, и я побежала в бомбоубежище.
На другой день я шла мимо этого дома. Там происходили раскопки. Я просунула голову в дырку забора и стала смотреть. Вдруг один милиционер что-то поднял на лопату, понес и заплакал. Я взглянула и увидела, что на лопате лежит маленькая детская ручка. Я больше не могла смотреть и убежала».
Из рассказа Зои Коврыженых:
«Дорогой боец, я хочу рассказать вам о девятилетней девочке Лиде Ошмариной. В декабре у Лидочки убили отца на фронте… В феврале умерла мама. Лидочка в лютый мороз, собрав свои вещички, пошла пешком с Боровой улицы к тете, которая жила на улице Газа.
Там она осталась жить… Нянчила восьмимесячного ребенка. В апреле тетю на работе убило немецким снарядом, и Лидочка осталась одна с маленьким ребенком. Смерть грозила им обоим. Но скоро ребенка определили в ясли, а Лидочку – в детский дом».
Из рассказа Нади Ершовой:
«…Снаряд попал в дом, где укрывались ребята из детского сада. 10 ребятишек были убиты, 11 ранены».
Рассказ Нади дополняет фото. На нем изображен сидящий на госпитальной койке забинтованный мальчик лет пяти. Это Геня Микулинас. Ночью в дом, где он жил с мамой, бабушкой и сестрой, попал вражеский снаряд. Маму и бабушку убило, сестру и Геню ранило. Мальчика ранило особенно тяжело – в голову и в руку.
Гена Микулинас. Рисунок худ. А. А. Харшака «За что?»
Сегодня в Ленинградском отделении Госполитиздата подписана к печати книга профессора М. А. Тихановой и доцента Д. С. Лихачева «Оборона древнерусских городов». Повествование о мужестве наших предков, стойко оборонявших от иноземных захватчиков такие города, как Козельск, Псков, Новгород, Киев, Азов, завершается рассказом о героической обороне Ленинграда.
Из дневника руководителя отдельной диверсионной группой партизан Григория Васильевича Балицкого: «Одно обидно. Хорош лес был, но сейчас стал такой редкий, что просматривается на 300–400 метров. Посмотришь, как осыпается лист, так просто душа болит, маскировки нет ни на стоянке, ни при подходе к железной дороге. Обсыпанный лист создает такой шорох, что просто невозможно подойти к железнодорожному полотну. Враг далеко слышит, когда мы крадемся к железной дороге, и преждевременно, сволочь, начинает стрелять, не дает возможности заложить мину. Эх, ты, листья-листья, послужил бы ты нам еще один месяц, и тогда было б исключительно хорошо. Я мог бы смело догнать до 15 пущенных эшелонов, если бы были эти условия.
Враг звереет и звереет. Они, мерзавцы, на небольшом участке Добруш – Злынка на охранение железной дороги поставили 450 немчуры и прочей сволочи. Железная дорога охраняется исключительно сильно, подход почти невозможен. Каждую почти ночь пробуем пробраться на железную дорогу для того, чтобы заминировать, но никак не удается. Враг все время бросает ракеты, простреливает линию, делает засады вечером и т. д.
Настало утро прекрасное, ясное, солнце голубит нас своим теплом, якобы родная мать своих детей. Братва ночью замерзает, и утречком солнышко согревает.