Сталинградская битва
Шрифт:
Все это без промедления было доложено в Ставку. В ожидании ответа я думал о том, что теперь можно начинать наше наступление со спокойной совестью. А впрочем, почему бы не попробовать послать парламентеров с противоположной стороны нашего "круглого" фронта? В Ставке, как оказалось, также были колебания. Сначала оттуда поступило распоряжение: ,,Все прекратить", а вскоре было приказано еще раз послать парламентеров в новом направлении.
Было предложено найти новых желающих выступить в роли парламентеров, но потом решили удовлетворить убедительную просьбу тов. Смыслова и Дятленко, которые хотели сами выполнить эту задачу. Снова на одном из участков фронта была прекращена всякая перестрелка. Утром наши парламентеры благополучно добрались до проволочных заграждений противника и в условленном месте были встречены немецкими офицерами,
По существующим международным законам парламентеров сопровождают в расположение войск противника с завязанными глазами. Когда немцы об этом напомнили, наши парламентеры в тот же момент вынули из своих карманов приготовленные для этого большие белые платки. Им завязали глаза. Платки были развязаны только на командном пункте. Один из немецких офицеров стал докладывать по телефону своему начальству о прибывших парламентерах и об их требовании передать пакет лично в руки Паулюса. Через некоторое время нашим посланцам было объявлено, что командование немецких войск отказывается принять ультиматум, содержание которого уже известно из объявления, сделанного русскими по радио. Парламентерам снова завязали глаза. Их вывели за немецкие проволочные заграждения. С развевающимся белым флагом они благополучно дошли до своего переднего края.
О наших попытках вручить ультиматум, и официальном его отклонении было доложено в Ставку.
– Что вы собираетесь делать дальше?
– Сегодня все проконтролируем, а завтра начнем наступление,- ответил я.
Нам пожелали успеха"{14}.
В сталинградском "котле"
К концу декабря 1942 г. внешний фронт отодвинулся от окруженной под Сталинградом группировки на 200-250 км, проходя по линии Новая Калитва Марковка - Миллерово - Морозовск - Зимовники. Кольцо советских войск, непосредственно охватывающее противника, составляло внутренний фронт. Вражеские войска занимали район, ширина которого с запада на восток, от Мариновки до центральной части Сталинграда у Волги, равнялась 53 км, а с севера на юг - 35 км. Эта территория составляла 1400 кв. км.
Перед находившимися в "котле" немецкими солдатами и офицерами были только две возможности - капитуляция или гибель под ударами Красной Армии. Противник был окружен семью советскими армиями: 65, 21, 24, 64, 57, 66-й и 62-й.
Вначале немецкое командование пыталось скрыть от своих войск истинное положение вещей. Когда же факт окружения стал широко известен в частях группировки противника, то боевой дух личного состава командование пыталось поддерживать заверениями о близкой помощи. Иоахим Видер так описывает обстановку в "котле": "В последнюю неделю ноября, когда наши части и соединения, сильно потрепанные в отступательных боях, лихорадочно закреплялись на новых рубежах, постоянно преодолевая все новые трудности, командующий армией отдал весьма серьезный по своим последствиям приказ по армии. Я и по сей день помню его слово в слово. Начинался он так: ,,6-я армия окружена. Вашей вины, солдаты, в этом нет. Вы сражались доблестно и упорно до тех пор,, пока противник не вышел нам в тыл". Дальше в приказе говорилось о предстоящих тяжелых боях, о страданиях и лишениях, которые неминуемо ждут немецкие войска, о том, что, несмотря на голод и морозы, нам нужно во что бы то ни стало продержаться еще некоторое время, твердо веря в обещанную подмогу. Наконец, упоминалось и о том, что Гитлер лично обещал провести операцию по спасению окруженной армии. Воззвание было составлено весьма искусно и убедительно и заканчивалось фразой, рассчитанной на нужный психологический эффект: "Держитесь! Фюрер выручит вас!" Эти слова, сулившие скорое избавление, должны были ободрить и вдохновить солдат.
Этот заключительный призыв, который живо обсуждался в нашем штабе, придавал документу чисто эмоциональную окраску, столь необычную для трезвого и делового тона приказов.
Но, естественно, солдаты-фронтовики тогда еще не представляли себе в полной мере, какие страдания и лишения им уготованы. Они не разбирались в сложных проблемах общеармейского снабжения и понятия не имели о тех бесчисленных трудностях, которые уже тогда вставали перед штабами соединений. Вначале они не знали и о том, что окружение вынудило нас сразу же поставить крест на всех еще только начатых мероприятиях по подготовке зимних позиций. Армейские тыловые базы в станицах Морозовской, Тацинской и еще дальше к западу остались за пределами "котла". Там хранились десятки тысяч комплектов зимнего обмундирования - шинелей на меху, валенок, шерстяных носков, подшлемников и наушников,- которые теперь уже нельзя было доставить в наше расположение.
В результате войска в подавляющем большинстве своем встретили убийственные русские морозы, почти не имея зимней одежды.
Поскольку намеченный ранее прорыв 6-й армии на юго-запад не состоялся и окруженные соединения вынуждены были готовиться к долговременной обороне, возникла необходимость перегруппировать некоторые подразделения, а также часть тяжелого вооружения. Постепенно, преодолевая большие трудности, нам удалось укрепить наши рубежи и стабилизировать линию обороны. Особенно туго пришлось при этом дивизиям, расположенным на южном и западном участках, в открытой степи, где не было ни жилых помещений, ни строительного леса, ни дров. Конфигурация кольца обрела свои окончательные очертания, которые и сохранились вплоть до второй недели января"{15}.
Видер несколько приукрашивает моральное состояние окруженных, говоря о том, что "их боевой дух еще не был сломлен и настроение в частях оставалось куда более оптимистическим, чем в штабах. Люди на передовой считали создавшееся тяжелое положение бедой поправимой, обычным делом, без которого на фронте не обходится, и были даже уверены, что после благополучного исхода участники сражения получат, как это обычно бывает, особый знак отличия какую-нибудь сталинградскую нашивку или памятную медаль за выход из ,,котла". Разумеется, все были уверены, что внешний фронт окружения будет прорван в ближайшем будущем. Солдаты непоколебимо верили в обещанную помощь, и в этой вере они черпали силы, сражаясь в тяжелейших условиях, страдая от голода и лютой стужи, с этой верой они и погибали в боях"{16}.
Среди окруженных находились и такие, кто утверждал, что Гитлер не только выручит их, но и сумеет превратить "кажущееся поражение в блистательную победу"{17}, охватив гигантским кольцом все советские соединения, окружившие фашистскую армию.
Гитлеровские офицеры внушали солдатам, что к Сталинграду идет помощь извне. Наконец, во вторую неделю декабря стало известно, что крупные силы под командованием генерал-фельдмаршала Манштейна начали операцию по деблокированию окруженной группировки. Весть о наступлении армейской группы "Гот", отмечает К. Типпельскирх, "вызвала всеобщий подъем"{18}. Слухи изображали события такими, какими их хотели видеть. Так, немецкий унтер-офицер Гольцер записал в свой дневник: "Окружение вокруг Сталинграда прорвано". Манштейн, находясь в 35-40 км от окруженных, прислал радиограмму штабу 6-й армии в Гумраке: "Держитесь! Идем на выручку!".
Вспоминая эти дни в "котле", Иоахим Видер пишет: "С быстротой молнии распространился, словно единый пароль, клич: "Манштейн идет!" Эти слова придавали солдатам новые силы на всех участках кольца, и прежде всего на нашем западном участке "котла", где приходилось особенно туго... Спасение казалось близким"{19}. Однако эти иллюзии исчезли, когда наступление Манштейна провалилось, а остатки его войск стали отступать к Ростову. "Кровь застывала в жилах при взгляде на карту. Наши ближайшие фронтовые аэродромы, откуда беспрестанно вылетали в наш "котел" транспортные самолеты, основные армейские базы в Тацинской и Морозовской, где размещались интендантские склады, походные лавки и громоздились целые горы мешков неотправленной полевой почты, превратились теперь в поле боя. На Тацинском аэродроме... сгорели главные провиантские склады 6-й армии. Множество транспортных самолетов было приведено в негодность, были взорваны склады с боеприпасами - над станцией заполыхал чудовищный фейерверк"{20}.
Окруженные на правом берегу Волги и в покрытых снегом придонских степях фашистские войска были предоставлены самим себе. Под натиском советских войск все более сокращалась территория внутри сжимавшегося кольца окружения, которая почти вся простреливалась артиллерией. С воздуха на гитлеровцев обрушивала удары авиация.
62-я армия Сталинградского фронта также вела наступательные бои. Ее воины выбивали гитлеровцев из опорных пунктов и узлов сопротивления, отвоевывали здание за зданием, улицу за улицей. По скованной льдом Волге к советским армиям непрерывным потоком двигались машины с грузами, прибывало пополнение.