Сталкерша
Шрифт:
— Что перестать? — нахмурилась и поднялась.
Все оперативно убрались и начали собирать аппаратуру, а мы так и остались стоять в этом Эдеме из запахов.
— Никогда не делай подобных вещей на людях. Ты можешь делать со мной все что угодно, когда никто этого не видит, Сакурая! Но на людях это позор. Тебе спустят это, но мне, как твоему мужчине, нет! Поэтому…
— То есть обычное проявление заботы…
— Оно должно быть в допустимых рамках, Сакурая!
— И что значит "твоему мужчине"? Это кто тут тебе такое звание выдал, недоразумение?
Он обернулся ко мне и мы так
— Ты что вытворяешь? — отражалась от него и повторила самый дебильный вопрос в своем нынешнем арсенале.
На что мне опять заткнули рот, резко углубили поцелуй и притянули за затылок ближе, сжав волосы лишь слегка между пальцев. Это был уже не ликёр. Это был его вкус, и он оказался не менее сладким. А этот поцелуй совершенно другим. Это чувство… Оно как тогда во дворе возле умывальника. И оно было таким, что мне уже стало плевать и на кур и на петухов, и на бурю, которая начиналась снаружи.
— Когда уже это завтра наступит? Я чокнусь скоро!
— Тебе где-то в голову надуло? Что за херь ты несёшь? — я еле совладала с дыханием, но мне не ответили, а просто вырвали коробку с салфетками из рук, и тоже вышли вон.
"Привет, мой свет! Туук-туук! Это твоя шиза! Да-да! Та из-за которой ты сейчас жрешь его зад глазами, несмотря на то, что он весь в какашульках! Как тебе войнушки? Стратегии? Слились в топку? Или ты продолжишь долбать лбом стену своих же чувств, дура?"
В тот вечер, что-то изменилось. И не только во мне. Если я перестала грызть локти от злобы, и вынашивать планы мести, а творила беспредел просто для проформы, то с Мороженком происходило что-то совсем странное.
Начнем с того, что ночью я обнаружила на себе ещё три одеяла, и поняла что вспотела, и больше не мёрзла.
А на утро, у моей вычурной лежанки из красного атласа, стояло две миски с горячей водой, от которых пар исходил.
Если вас удивило, почему нет человеческих условий, то я отвечу просто: если они снимают реалити-шоу это реалити-шоу! Поэтому старинный ханок, хоть убранный, хоть и украшенный, но был лишён удобств напрочь.
Но никак не храм, в который мы заявились через три часа. Сумка шла полным ходом, а парнишки наглели все больше. Потому что все четыре пары перед нами шагали вверх по склону под ручку. Только мы с Лиеном шли как два прокисших помидора, и только плечами соприкасались.
— Может хоть руку дашь?
— Обойдешься! Я могу и сама идти!
Я с удивлением заметила, что в моем голосе каким-то диким образом исчезли стервозные нотки.
— Несносная и своенравная девица. Хватит дуться! Неужели после четырех дней в этой клоаке ты не поняла, почему твою сестру арестовали?
У меня красная пелена перед глазами пробежала, и я попыталась ответить сдержано.
— Нет, Лиен! Для меня дикость запихнуть молодых девушек в полицейскую машину в наручниках из-за пары фоток.
— А откуда мне было знать, что эти девушки адекватные? Ты хоть представляешь сколько есть фанаток, которые готовы мне волосы с головы со скальном снять для того чтобы под стекло в доме повесить?
Мы медленно поднимались по склону, и я застыла. До меня наконец дошло, что это все затеяно не из-за страстных чувств, а для того, чтобы показать мне как это быть публичным человеком.
— Значит это всё только…
Я даже не поняла, почему меня это так задело. В чем причина того, что я начала злиться? Почему? Ведь это был фарс от начала и до конца. Я посмотрела на Мороженку, и с силой втянула воздух через нос, чтобы успокоиться. Мне было дико некомфортно, и если честно, чувствовала я себя такой дешёвой дурой, что дальше некуда.
Но все оказалась ещё хуже. И сказка быль превратилась для меня действительно в балаган.
Свадьба! Этот храм напоминал усадьбу с кучей построек и открытых помещений. Альтанки, пруды и старинные статуи. Всё так и пахло Азией, а мне стало совсем не по себе.
И началось всё с того, что нам реально собирались устроить старинный свадебный ритуал эпохи Чосон. На этом месте, я посмотрела на Кира, и на Светку, которая так злорадно ухмылялась, что мне поплохело.
Мол: «Сама влезла передо мной! Теперь пожинай плоды трудов своих!"
Нас с девушками заведи в отдельный павильон и достали национальные женские свадебные одежды и головные уборы. И тут я подумала, что попала в фильм "Рабыня Изаура". Вычухивали нас два часа точно так же. Переодевали, наматывали льняное нижнее белье. Наносили невообразимый макияж, который завершался прической с кучей украшений в бедных коммах моих. К концу этого действа мне показалось, что не Лиену мечтают содрать скальп, а мне.
Я поднялась еле-еле на ноги, и ощутила под ногами каждую соринку на деревянном полу. А все потому, что на ногах у меня были тапочки из слишком тонкой кожи.
— Где я? И кто эта чувиха? — выдохнула в зеркало и попыталась узнать хоть одну черту своего лица.
Кроме огромных глаз, которые от страза обратились в блюдца, там не было ничего моего.
— Пять минут до старта! Все камеры в центр, берём три плана и запускаем беспрерывную съёмку одним дублем! Тишина на площадке! — голос режиссера Чхвэ заставил меня прирост к полу.
Но куда там! Девушки потащили меня слишком за остальными горе-подружайками по несчастью и мы вышли во двор.
Пока я шла, мне казалось, что это все понарошку. Я себя в этом рьяно убеждала. Но играть в такой игре? Я же не актриса! Для меня такой момент может самый важный в жизни! И вообще! Я белое платье хотела! Но кто мне дал хоть пискнуть.
Все началось настолько быстро, что я опомнится не успела, как пила из одной чашки с Мороженком под всеобщее гоготание массовки. В этом принимал участие весь стафф, ассистенты и команда Сая.
Реальное ощущение от подобного? Ступор и первичное неприятие! Я не понимала что происходит, и воспринимала это всё как игру до определенного момента. Когда мы не очутились в закрытом помещении за пределами молельни. В низине под сводами храма находился ещё один заповедник, но на этот раз он был выстроен как мотель для отдыхающих. Именно тут и выбрали завершить выездную съёмку, а остальные три дня снимать в Сеуле.