Стальная бабочка
Шрифт:
– Дикари, – Хаур вздохнул. – Но это все лирика. Кого в таком случае ты имел в виду, когда говорил «мы»?
– Ну, этого… – Шершень кивком указал в сторону выхода из лаборатории. – Хозяина посудины. Я ведь только шкипер, говорю же, по найму.
– Хозяина? – Хауэр и Борис переглянулись.
Во взглядах обоих читалось сомнение. Дело в том, что биосканеры не показывали присутствия на борту «Стальной бабочки» еще кого-либо живого. Хозяином мог быть автономный синтетик, вроде инженерной версии робокрига, проданный когда-то вместе с кораблем, но…
– Синтетик, отправь трех робокригов на борт «Тора», – негромко пробормотал Хауэр. – Задача – найти третьего члена экипажа. Возможно, это робот.
Синтетик-компаньон, как обычно, напомнил Максу, что команды можно отдавать мысленно, вслух дублировать их необязательно, и отправил на борт «Стальной бабочки» трех робокригов, а с ними последний десяток флигов. Времени на тщательный обыск корабля синтетик Хауэра отвел мало, но роботы не возмутились. Не умели.
– А мы пока закончим здесь, – сказал Борис. – Руперт, не возражаешь?
– Даже настаиваю, – заявил Герцог. – Мне надоел этот фарс. Слова этого смаглера ничего не значат, а на борту вы никого не найдете. Так что или предъявляйте реальное обвинение, или отпускайте. Руки затекли.
Руперт обвел всех полным презрения и даже торжествующим взглядом, но вдруг остановился на Момо. Со стороны казалось, что произошло невероятное – Герцог первым из людей понял, где у кифера глаза, и уставился в них, надеясь выиграть у жука в «гляделки». Вряд ли все обстояло именно так, но Руперт замер, словно в стоп-кадре.
Превратился в подобие уродливой статуи и Момо. Впрочем, кифер недолго оставался неподвижным. Несколько секунд спустя он начал совершать мелкие, едва заметные телодвижения, издавать какие-то малоприятные звуки, потирая лапы и поскрипывая пластинами панциря, и принялся делать что-то еще, ведомое лишь Бозе, который вмиг променял роль народного обвинителя на роль переводчика.
Поначалу Борис только невнятно мычал, будто бы подбирая слова и нужные интонации, затем он откашлялся и выдал первую фразу, которая поставила точку над первой «и» в длинном ряду.
– Момо видит его прошлое и его эмоции. Это не мысли, это их основа. Причина, а не следствие.
– Момо подключился к Герцогу? – негромко уточнил Хауэр. – Интересно узнать, по какому такому интерфейсу?
– С нами так не получится, – Бозе пожал плечами. – Это все, что я понял.
– С нами не получится? Он имеет в виду нас с тобой или «нас» в широком смысле? – недоверчиво уточнил Хауэр. – Всех мароманнов?
– Скорее всех.
– Интересно! Руперт уникум? Почему же он скрывал, что может контактировать с киферами лучше, чем ты?
– Откуда мне знать?! – Борис поморщился и взмахнул рукой. – Может, он тайной полиции опасался. Что ты, Максим Генрихович? Не мешай! Кстати, Момо говорит, что ты был главным раздражителем… или как лучше сказать… главной угрозой для Руперта.
– Я? – Хауэр удивленно вскинул брови. – Ну, лет до пятнадцати ему от меня прилетало, конечно, если помнишь. Только все это было баловство.
– Я попробую синхронно изложить, – Бозе поднял руки, как бы отгораживаясь от всего, что могло отвлечь, и сосредоточился на наблюдении за Момо. – Вы друзья почти с пеленок…
– Пока все верно, – Макс усмехнулся.
– Ч-ч! Но Руперт считает, что ты лишь формально его близкий друг. Ваши отцы были лучшими друзьями, а вы просто однокашники. И чем старше вы становились, чем больше он тебе завидовал, тем формальнее была ваша дружба. Ты знал об этом?
– Даже не догадывался. А ты? Что Руперт завидовал мне в детстве – знал. Но мне казалось, это у него прошло.
– Он и сейчас тебе завидует. Твоему героическому имиджу, раздутому новостными агентами и букмекерами в инфопространстве, твоему удачному браку, даже тому, что я общаюсь больше с тобой, чем с ним.
– Себя, родного, ты никогда не забудешь. – Макс вновь усмехнулся.
– Это Момо сказал, не я!
– Не понимаю, какая тут может быть зависть? Руперт практичный человек, по должности выше и служит в теплом месте при штабе.
– Он даже как бы покровительствует тебе и прикрывает, когда ты принимаешь рисковые решения, но тайно копит на тебя компромат. – Бозе вздохнул и развел руками. – Такой вот друг.
– Бред какой-то, – проронил Макс недоверчиво и поморщился. – На кой черт?
– На всякий случай. Кроме служебной зависти, у Руперта имеется старая обида на тебя за уведенную из-под носа невесту…
– Анна никогда не была его невестой. – Хауэр помотал головой. – Он первый с ней познакомился, это правда, но невестой она была только моей. Кстати, тут неизвестно, кому повезло. Уступив в той борьбе, Руперт избавил себя от неприятностей в далекой перспективе. Ведь Анна и от него сбежала бы рано или поздно с каким-нибудь хлыщом из дворцовой гвардии.
– Руперт уверен, что он-то Анну ни за что не отпустил бы. Но Момо видит другую тайную занозу. Истинную причину скрытой агрессии Герцога в отношении твоей персоны, Максим. Ого! Я даже не знаю, стоит ли это озвучивать… это такая сокровенная тайна… оглашать ее, пожалуй, будет… аморально.
– Если касается меня, плюнь на свои моральные принципы, – приказал Хауэр.
– Это не так-то просто, Максим. – Доктор замялся. – Мои убеждения и статус не позволяют…
– Борис! Я не стану транслировать эту часть разговора. – Командор обернулся к бойцам. – Робокриги, снизить чувствительность принимающих модулей. Воины, не слушать, а что услышите – сразу забыть. Приказ ясен? Шершень, тебя тоже касается.
Воины и робокриги выполнили приказ мгновенно. Шершень демонстративно заткнул уши. Борис окинул их взглядом и обреченно кивнул.