Стальная Крыса идет в армию
Шрифт:
— Спасибо за помощь, ди Гриз. В твоем досье появится соответствующая запись. — Он набрал номер телефона. — Похоже, ты насмотрелся детективов. Мы не имеем права силой вытягивать из людей признание. Наши средства — наблюдательность, умело заданные вопросы, умозаключения. Сейчас тебя отведут в камеру.
— Вот уж спасибо! — хмыкнул я. — Спасибо за спасибо. То есть ни за что. Хоть бы уж сказали, сколько мне еще торчать в вашей кутузке.
— Ну, это как раз несложно выяснить. — Он пробежался пальцами по клавиатуре и с досадой покачал головой. — Послезавтра мы с тобой простимся. Тебе предстоит возвращение на Райский Уголок. Там тебя будут судить и дадут срок, надо полагать.
— Мою вину еще надо доказать, — усмехнулся я, стараясь не выдать охватившую меня радость.
Мне бы только выбраться отсюда — а там я сумею найти путь к свободе. Не обращая внимания на тычки и ругательства конвоиров, я позволил отвести себя в камеру и решил до послезавтра быть паинькой.
Еще долго после разговора с лейтенантом я лежал на койке и глядел во тьму, размышляя о том, как бы добраться до Бибз и половчее вытянуть из нее нужные мне сведения.
Глава 2
— Подпишись вот здесь.
Я поставил подпись. Сидевший за столом седобородый старикашка метнул через стол пластиковый пакет с моими пожитками, отнятыми при аресте. Я попытался схватить пакет, но стоявший рядом охранник оказался проворнее.
— Не спеши, заключенный, — процедил он сквозь зубы. — Вещдоки мы передадим кому следует.
— Но это мои личные вещи!
— Ничего с ними не случится. Все готово, Рэско!
— Меня зовут не Рэско!
— А меня — Рэско. Заткнись, — буркнул второй охранник, крепко сбитый, неприятный тип, чье правое запястье было соединено цепью наручников с моим левым. Он дернул за цепочку, и я едва не упал к нему на грудь.
— Делай все, как я скажу, и не вздумай зубы скалить.
— Слушаюсь, сэр. Простите.
Я с виноватым видом опустил голову, а Рэско самодовольно ухмыльнулся. Не знал он, недотепа, что я сделал это для того, чтобы внимательно рассмотреть браслеты. Ага, «бульдожья хватка», знакомая система. Такие наручники можно встретить в любом уголке Галактики, фирма-изготовитель гарантирует «дуракостойкость». Может, дурак и не сумеет сломать или отомкнуть их, а для меня это раз плюнуть. Я приободрился.
Фэтсо шел справа от меня, крепко сбитый Рэско — слева. Я шагал с ними нога в ногу в нетерпеливом желании покинуть тюрьму и увидеть мир, окружающий базу Лиги, куда меня доставили в «слепом» фургоне. Умы моих стражников, похоже, были заняты раздумьями о том, как переправить бедного Джима ди Гриза на его родную планету. Меня же это, признаться, совершенно не интересовало.
Выбраться из этого бункера-небоскреба оказалось непростым делом, и я в который раз мысленно дал себе пинка за мальчишескую попытку побега. В здании было всего три двери, все три запирались надежнее, чем воздушные шлюзы космических кораблей. Мы прошли мимо жужжащих и пощелкивающих сканеров, трижды сенсоры роботов изучали отпечатки наших пальцев и сетчатки глаз; затем загудели механизмы раздвигающейся двери, и на нас хлынула волна теплого воздуха, запахов и звуков.
На улице, куда мы спустились по длиннющей лестнице, я прямо-таки рот разинул. И было отчего, ведь эта планета — всего-навсего третья из тех, где мне довелось побывать. А жизнь на скотоводческих фермах Райского Уголка и рабство в болотах Спайовенты не подготовили меня к тому обилию впечатлений, которое я испытал, едва покинув тюрьму Лиги.
Теплый пыльный воздух напоен острыми ароматами, над улицей разносится какофония непривычных звуков, мимо движется непрерывный поток людей, незнакомых экипажей и каких-то четвероногих существ. Одно из них шествовало мимо меня, неся на своей спине человека и оглушительно топая по мостовой длинными ножищами. Внезапно оно выпучило на меня глаза, оскалило ужасные желтые зубы и заорало. Я отшатнулся, и эта вполне объяснимая реакция вызвала хохот конвоиров.
— Не трусь, маргу мы тебя в обиду не дадим, — пообещал Фэтсо, и оба охранника захохотали еще пуще.
Может быть, для местных жителей это животное было маргом, а для меня — лошадью. Я видел их на картинках в учебниках истории. Первопоселенцы Райского Уголка пытались разводить лошадей, но не учли исключительной прожорливости местной фауны. Из привезенных ими животных выжили только неуязвимые свинобразы. Я взглянул на марга внимательнее, отметил, что при всей его огромной величине он, судя по зубам, травоядный, а значит, бояться нечего. Тут подскочили два его сородича, впряженные в какой-то ящик на колесах. Услышав свист Рэско, сидевший на ящике кучер натянул поводья.
— Залазь, — велел мне Фэтсо, распахивая дверцу.
Я с омерзением отшатнулся:
— Там грязно! Неужели Лига даже нормального транспорта не может…
Рэско дал мне такого пинка, что я птицей влетел в фургон.
— Садись — и не болтай!
Следом забрались охранники.
— Лига старается по возможности пользоваться туземным транспортом, чтобы поддерживать местную экономику, так что заткнись и радуйся.
Я заткнулся, но радоваться не стал. Устремив на улицу, по которой громыхали колеса нашего фургона, невидящий взор, я размышлял, как бы удрать от конвоя, при этом сделав какую-нибудь гадость паршивцу Рэско. Пожалуй, сейчас самое подходящее время. Два молниеносных удара — и они лежат без чувств, а я исчезаю в толпе…
Нагнувшись, я с остервенением почесал лодыжку.
— Тут клопы! Меня укусили!
— А ты их тоже укуси, — с детской непосредственностью посоветовал Фэтсо, и оба надзирателя захохотали.
Вот и чудненько. Они не заметили, как я вытащил из подошвы и зажал в кулаке отмычку. Но едва я повернулся к Рэско, замышляя, как говорят судьи, нанесение побоев, фургон остановился и Фэтсо отворил дверцу.
— Выходи, — велел он мне, а Рэско с силой дернул цепочку, отчего наручник больно впился мне в запястье.
Выбравшись из фургона, я в недоумении уставился на здание с мраморным фасадом.
— Но ведь это не космопорт, — пробормотал я.
— В самую точку попал, — ухмыльнулся Рэско и потащил меня за собой. — Это местный вариант пересылки.
Я решил, что дальше не пойду, хватит с меня этой мерзкой компании. И все-таки пришлось тащиться следом за надзирателями, всей душой желая, чтобы подвернулась какая-нибудь лазейка. Вскоре она подвернулась.
Я заметил, что в дверь под красивой вывеской «PYCHER PYSA GORRYTH» входят и выходят одни мужчины. Проще простого было догадаться, что означает надпись. Я остановился и, показывая пальцем на дверь, заныл: