Стальная Крыса на манеже
Шрифт:
– Как любезно с его стороны!
– А также чтобы профинансировать учреждение «Кредитного ручейка».
Пожалуй, даже слишком любезно, подумал я. Но вслух этого не сказал. Я был уверен: Боливар знает, что делает.
– Еще вина?
Я наполнил бокалы. Мы выпили.
– Ведь ты не для того пришла, чтобы говорить о банках, – сказала Анжелина.
– Верно. Пока Боливар увлеченно делает деньги, я думаю о новой карьере Джима. В Специальном Корпусе у меня есть связи, и я разузнала кое-что о цирках. Просмотрела самые популярные программы, и одна показалась мне очень интересной. Называется «Чудовищное шоу Гара Гуйля. Всегалактическое уродство».
– На мой взгляд, не слишком заманчивое название, – заметила Анжелина. – Вдобавок такие вещи, кажется, противозаконны.
– Я тоже так подумала, а потому провела через Специальный Корпус осторожное расследование. Нет, все совершенно легально и интересно…
Во мне проснулось любопытство:
– Интересно? В каком отношении?
– Боюсь, тебе придется выяснить самому. На сегодняшний день это все, что я раскопала. Ну, разве что еще одна мелочь: по мнению Специального Корпуса, Гар Гуйль заслуживает доверия. Если еще что-нибудь узнаю, непременно сообщу. Как продвигается освоение твоего ремесла?
– Это будет ясно, как только я получу ответы на несколько вопросов. У меня такое чувство, будто впереди – совершенно неизведанный путь.
– Желаю удачи. – Она глянула на часы, коснулась губ салфеткой. – Боливар, наверное, уже освободился, я должна лететь. Пока.
И она упорхнула на крыльях энтузиазма.
Мы расплатились и вернулись, сытые, в номер. Мне не терпелось узнать, кто польстился на мои денежки.
Никто! Ровным счетом никто!
Не лучшим образом дело обстояло и на другой день. Мои рекламные листки канули в межзвездную пустоту. Вот тебе и фокус! А потом звякнул колокольчик электронной почты, и я, исполненный восторга, подхватил лист с лотка.
Через секунду клочки полетели на пол. Сопровождаемые трехэтажной бранью на эсперанто:
– Fiegulo! Bastardego! Ekskrementkapo!
– Похоже, ты не слишком доволен результатом, – констатировала Анжелина.
Отвечать пришлось сквозь скрежещущие зубы:
– В жизни мне так не плевали в душу. Не просто отказ, еще и насмешки, унижение, оскорбление, хамство…
– И все прочее. Видать, и правда свою науку фокусники держат в строжайшем секрете. Каков будет твой следующий шаг?
– Спроси что-нибудь полегче, – проворчал я, нервно расхаживая по комнате. Чего стоило не рычать и не крушить мебель! – Проклятье! Ни один знаменитый фокусник не захотел взять меня в ученики!
– Тогда почему бы не обратиться к незнаменитым?
– Не пойдет. Мне нужны только лучшие.
– Может, все лучшие вымерли? Впрочем, если они действительно были лучшими, то сумеют, наверное, поговорить с тобой из могилы.
– Без шуток! Дело серьезное!
И тут я застыл как вкопанный. Меня осенило. Не живые, не мертвые… Но… отошедшие от дел!
Мой верный чемодан ждал только команды.
Новый список состоял лишь из двух имен. Обладатель первого находился во многих световых годах от нас. Затем мой дрожащий палец указал на адрес второго:
– Вышел на пенсию и живет в «Счастливых Гектарах», доме престарелых артистов. Мне это нравится!
– А ты знаешь, где они, эти «Счастливые Гектары»?
– Конечно! На Элизиуме слышал. Ничего удивительного – эта планета развлечений обслуживает тьму-тьмущую звездных систем. Ну что, звоним в «Самокат напрокат»? Заказываем транспорт?
– А то как же! Жду не дождусь встречи с Великим Гриссини. А пока ты будешь звонить, я распечатаю его послужной список.
Через несколько часов мы подкатили к воротам «Счастливых Гектаров». Они располагались под аркой с вывеской из мигающих лампочек: «Дом звезд». Мы пересекли шикарный сад, где пожилые люди прогуливались по дорожкам или сидели в тенистых беседках, где трудились на клумбах робосадовники, где циркулировали роболакеи с чаем, сандвичами и пирожными. У некоторых на подносах я заметил запотевшие бокалы. Анжелина перехватила мой взгляд и укоризненно покачала головой.
– Джим, рано заливать зенки. Сначала найдем фокусника.
Дама за стойкой бюро обслуживания, обладательница элегантного платья и изысканной прически, была сама обходительность.
– Великий Гриссини? Конечно, он проживает у нас. Ну-ка посмотрим…
Она перебирала ключи, а я ломал голову: где же я ее раньше видел? В таких ситуациях у Анжелины мозги работали гораздо быстрее.
– Да вы же Хеди Ластарр! Подумать только, я вас видела в «Планете страсти». Какое это было удовольствие – словами не передать!
– Неужто поклонница? – проворковала Хеди, приглаживая стильные седые локоны. – Как мило с вашей стороны. Мало кто в наши дни помнит старое доброе объемное телевидение.
– Кто забыл, тот очень много потерял. Старое кино – не то что нынешняя мура.
– Всем сердцем согласна. Ага! Великий Гриссини – в западном саду. Ступайте за служителем, он вас проводит. И не забудьте: мы освобождены от уплаты налогов. – Она деликатно указала на ящик для пожертвований с надписью красивыми узорными буквами: «Подавать бедным никогда не вредно». Я затолкал в щель несколько кредитов, и Хеди Ластарр просияла. Затем робот голубой окраски вывел нас в сад.
– Вот человек, которого вы ищете, – указал он на сидящего под зонтиком мужчину и покатил восвояси.
Великий Гриссини вовсе не выглядел исполином. Кожа да кости, бледный как смерть, парик смахивает на старую швабру. Нас экс-факир встретил подозрительным взглядом. Я вспомнил, как реагировали (и не реагировали) фокусники на мои попытки сближения. Ершистый народ. Не стоит повторять ошибки. Пока Анжелина везла меня в «Счастливые Гектары», я ознакомился с биографией Гриссини и решил не излагать свою фальшивую «легенду». Тут нужен деликатный подход.
– Позвольте спросить, имею ли я честь обращаться к Паскуале Гриссини, известному всей галактике как Великий Гриссини?
Невнятный горловой звук мог означать все, что угодно. Я попытался изобразить располагающую улыбку и представил себя и Анжелину. Гриссини не дослушал до конца:
– Тяпнуть хотите?
– О да, конечно. Вы очень любезны.
Он снова булькнул горлом – на этот раз оживленнее – и нажал на столе перед собой кнопку. Когда он отводил большой палец, я увидел на ногте рисунок – стилизованный бокал для коктейлей. Что ж, вполне красноречиво.