Стальная мечта
Шрифт:
– Вся орда идет на нас!
– воскликнул Феррик.
– Эти ублюдки доминаторы решили сыграть ва-банк.
Лицо Беста расплылось в широкой счастливой улыбке. Его глаза горели, как голубые угли. Его тело дрожало от избытка героизма, почти мистического. Феррик полностью разделял его чувства. Усталости как не бывало. Свирепая радость захлестнула его, наполнив сверхчеловеческой мощью. Наконец-то настал решающий момент! Наконец близится битва, победитель в которой унаследует весь мир! Нет высшей славы для человека из плоти и крови, нежели вести войска истинного человечества в этот последний и решительный Армагеддон!
Вскоре и хелдонские солдаты у подножия холма заметили шевеление
Хелдонские солдаты уже не нуждались в приказах. Моторциклы разом взревели, заводясь, стволы башенных орудий сами нашли себе цель. Каждый пехотинец в этой армии героев вскочил с пылающими глазами и оружием наготове. Отдельные выкрики "Хайль Яггер!" были тут же подхвачены, слившись в единый рев, - то был расовый голос самого Хелдона, преисполненный ярости и бросающий вызов врагам. Феррик понимал, что сейчас ни одного человека нельзя оставлять в резерве. Ни один настоящий хелдонец не переживет подобного бесчестья.
Феррик выхватил Громовую Палицу и вознес это мистическое оружие к небесам так высоко, как только позволяла рука. Мистическая мощь страшного оружия перетекала в руку, смешиваясь со сверхчеловеческой. мощью его собственной воли и с бесконечно обостренным расовым самосознанием, незримой пупдвиной соединяющим в этот судьбоносный миг верховного главнокомандующего в одно целое с его армией.
Затем он ударил каблуком по рычагу стартера, обменялся напоследок взглядами с Вестом, уставил набалдашник Стального Командира на надвигающегося врага и с леденящим кровь боевым криком повел силы истинного человечества в решающий бой.
Уже не имело смысла экономить на боеприпасах и горючем. Громадная хелдонская армия шла, разливая перед собой огненное море огнеметных струй. Все, что могло стрелять, сейчас стреляло, обрушивая на противника огромные массы свинца и взрывчатки. Вдохновленные волнующим спектаклем, что разворачивался внизу, пилоты хелдонских бомбардировщиков удвоили скорость и ярость своих атак, проносясь в какой-то сотне футах от крошечных голов зверосолдат, кося их ряды пулеметным огнем, обрушивая на них смертоносные бомбы, чтобы снова взмыть навстречу солнечному сиянию, дабы, окунувшись в него, вновь зайти в очередную атаку. Невзирая на весь этот ад, на снаряды, на пули, на огнеметы, зиндская орда продолжала продвигаться вперед, платя за каждый отвоеванный фут сотнями тонн убиенной протоплазмы.
Ревущий и рвущийся вперед моторцикл Феррика отделяла от краснопенной стены великанов какая-то сотня ярдов, когда вдруг смолкла орудийная канонада и стихло воющее пламя огнеметов - последняя капля драгоценной нефти была выплеснута жидким огнем в зверосолдат. Только автоматы продолжали рвать воздух сотнями тысяч очередей, скашивая целые ряды монстров. Дробно и глухо стучали зиндские автоматы. Пули свистели вокруг Феррика, пока он во главе своей армии проходил эти последние сто ярдов. Но в Феррике не было страха - лишь железная убежденность в собственной неуязвимости, - ведь он был Хелдоном, он был инструментом Судьбы, он был Свастикой. Ничто не могло повредить ему!
Медленно протискиваясь сквозь это скопище омерзительной протоплазмы, Феррик в размеренном ритме взмахивал Стальным Командиром - направо, налево, направо, налево, и каждый удар его повергал оземь еще одного десятифутового выродка с налитыми кровью глазами. Сверхзверосолдаты бесновались вокруг, пытаясь достать Феррика своими дубинами, но тщетно. Ярость Феррика все росла и росла. Теперь каждый взмах страшного оружия перерубал пополам десять, а то и больше страхолюдин. В воздух летели зеленоватые слизистые потроха. В отдельные моменты кровь стекала по Стальному Командиру столь обильно, что заливала
Бросив в сторону взгляд, Феррик заметил Беста, не отстающего от него. Бест пребывал в состоянии тотального экстаза. Его глаза горели неистовым фанатизмом. Бест сейчас не задумываясь отдал бы жизнь ради того, чтобы убить еще одного из этих грязных чудовищ. По обе стороны от Беста, безукоризненно держа строй, продвигались вперед высокие светлокудрые эсэсовские моторциклисты, истребляя врага со сверхчеловеческим мужеством и истинно хелдонским напором. Целые полчища бормочущих пенноротых гигантов в бессильной ярости колотили дубинами по броне хелдонских танков или теряли пальцы, пытаясь голыми руками сорвать гусеницы с траков, в то время как надежно защищенные в своих подвижных крепостях пулеметчики изрешечивали их тела миллионами отверстий, а тяжелые стальные гусеницы перемалывали вместе с землей их агонизирующие тела.
Феррик находил мистическую красоту в развернувшейся перед ним смертельной схватке. Хелдон и Зинд сошлись в решающей битве на этой мертвой земле. Это была не борьба отдельных зверосолдат с отдельными людьми - нет, это истинно человеческий генотип бился насмерть с вконец выродившейся мутационной разновидностью - доминаторами за власть над Землей и над всей вселенной во все времена. Каждый хелдонский солдат бился с полным пониманием смысла борьбы. Понимание это пылающей свастикой горело у него в мозгу, в то время как душа пылала огнем расового самосознания, зажженного от факела Феррика - живого воплощения Хелдона. Душа Феррика была неисчерпаемым резервуаром расового мужества, расовой воли и расового самосознания; он, Феррик Яггер, был Хелдоном, а Хелдон был Ферриком Яггером и вместе они катились по земле, подобно колеснице Судьбы, против которой не могло устоять ничто. Кровь врагов покрывала Феррика и его металлического скакуна; кровь врагов реками стекала с рук и кожанок его верных соратников, объединяя их в священное боевое братство. Каждый дюйм, отвоеванный у зверосолдат, означал еще один шаг вперед, к новому миру, населенному исключительно высокими, светлокудрыми генетически безупречными сверхлюдьми, тотально защищенными от какой бы то ни было возможности расового заражения. Каждый слюнявый ублюдок, павший под хелдонской булавой, означал еще одну раковую клетку, удаленную из мирового генофонда.
Что значила жизнь отдельного человека по сравнению с величием столь священного дела? Пасть в этой битве означало навеки стать героем мировой истории; выжить и победить означало благодарную память миллионов поколений истинно человеческих потомков. Ни разу во всей истории расы не предоставлялось истинному человеку столь благоприятной возможности снискать себе вечную славу. Тем, кто сражается сегодня здесь, на этом поле, уготовано быть вечным примером для подражания; тем, на кого даже отдаленные потомки будут равняться в своих славных свершениях. А мысль о том, какое место благодарные потомки отведут ему, Феррику, в пантеоне героев славного прошлого, наполняла его священным трепетом, в котором смешивались безмерный восторг и ужас.
Так, сгорая на костре сверхчеловеческого героизма и неустанного фанатизма, расовая общность, именуемая Хелдоном, все глубже и глубже впивалась в самую сердцевину отвратительной раковой опухоли на теле планеты - жизнененавистнического, проклятого на все времена Зинда. Здесь, на поле брани, хелдонская армия шла сквозь орду, подобно божеству, осаждаемому демонами. Все было предрешено. Зиндские зверосолдаты бились с яростью и свирепостью, запечатленными в их генах отвратительной расой мутантов, готовых осквернять все и вся ради своего ничтожного благополучия.