Стальная: наследие авантюристки (Гордость черного дракона) (Часть 2)
Шрифт:
Я повернулась, подставив левое плечо, где красовались живописные разводы от синяков, подозрительно напоминающие отпечаток ладони.
— Сними переводчик. Он может помешать.
Послушно сняла медальон и отложила в сторону. Лель коротко кивнул, подтверждая, что все делаю правильно. Он резко сжал мое плечо, что я вскрикнула, но эльф отрицательно дернул головой, и я прикусила губы. Придется терпеть. Лельтасис заговорил на своем красивом певучем языке, водя большим пальцем правой руки по плечу, вызывая ощущения покалывания и
Лельтасис заметив, что я уже мало что понимаю, объяснил:
— Иэль иш э признание.
— Что? — еще больше изумилась я, когда частично поняла, что он сказал.
Я схватила медальон и уточнила:
— Что ты сказал?
— Я сказал, что это знак моего признания, — любезно повторил Лель.
— Это?
Покосилась на татуировку. Татуировка — цветок — признание. В голове возникло смутное подозрение. А, чем тогда является Индир?
— Да, — подтвердил эльф, и тут же нахмурился, — нераспустившийся цветок — знак первичного признания. Что-то вроде: ты есть, ты существуешь. Я признаю твое существование, а значит и твое право на общение со мной на равных.
— Только с тобой?
Лель задумчиво подергал себя за острый кончик правого уха.
— На равных — да.
— А с остальными?
— С остальными, в зависимости от статуса. Иерархия у нас даже более жесткая, чем у людей или тех же самых гвиордов. Но так как я единственный наследник Говорящего с духами предков, — и это положение лишь на ступень ниже принца крови, — то к большинству обращайся, не дожидаясь пока они заговорят с тобой. Это твое право, как признанной мной.
Иерархия, говоришь. Несколько схожих по смыслу мыслей выплыли из глубин сознания, но спросила я следующее.
— А если бы меня признал не ты?
— Ниже статус, ниже степень признания, и, следовательно, меньше прав.
— Понятно. А что еще?
— Можешь просить помощи у любого эльфа, и тебе в ней не откажут.
— А распустившийся цветок? Что он означает?
— Знак дружбы.
Я посмотрела на тугой скрученный бутон и приподняла бровь.
— А есть разница?
Потыкала пальцем в цветок — бутончик дрогнул, на листьях появились сверкающие капельки росы. Симпатично.
— Огромная.
— Не поняла?
— Пока ни ты, ни я не готовы к этому шагу.
— И, что это твое признание меняет? По отношению ко мне.
— Все.
Коротко ответил этот вредный ушастик и таинственно улыбнулся.
— Лель? — возмутилась я.
Почему все пытаются скрывать от меня что-то важное? Сама ведь выведаю — хуже будет. Эльф, что-то этакое прочел по моему лицу и поспешил объясниться.
— Я устал. Мне нужно отдохнуть. Давай твоим образованием займемся после того, как я высплюсь. Здесь нам ничего не угрожает. А я уже на приделе.
И в самом деле, Лель, после ритуала (а как это еще можно назвать), как-то резко осунулся, словно действо выпило из него последние соки.
— Извини, — смущенно потупилась я.
Губ эльфа коснулась слабая улыбка. Он лег на огромный плоский камень, подложил пояс обратной стороной под голову и закрыл глаза.
— Ты тоже попробуй заснуть, — предложил Лель.
Я кивнула, и, завернувшись в куртку, пошла к нему. Положив голову на сырой валик из своей одежды, я повозилась, отыскивая удобную позу, что в действительности нелепо и изначально было обречено на провал. Камень это даже не земля. Прижавшись спиной к эльфу, я попробовала отрешиться от болезненных ощущений. Не получилось.
— Хватит ерзать, — буркнул Лель, и, обхватив меня за талию, перетащил на себя, — спи.
Хотела возмутиться. Напомнить, что он тоже ранен, а я вовсе не пушинка. Но язык уже заплетался, веки отяжелели, и на время мне пришлось смириться с эльфячьи произволом. Как же я устала!
А между тем, добравшаяся до стен Стомгора троица, была неожиданно атакована странным ящероподобным существом, целью, которого стал ничего неподозревающий Франчиас. Змей среагировал моментально, одним плавным движением уйдя в сторону, вскользь пропуская удар. Но тут, же выпустил пятисантиметровые когти, готовясь отразить нападение в случае необходимости.
Впрочем, его не последовало. Существо, застыло, внимательно изучая боевую стойку глирта, и вроде как ухмыльнулось. Франчиас, что-то заподозрив, втянул когти и, презрительно скривившись, поинтересовался:
— И как это понимать, ящ-щер?
— С прибытием, змей, — тем же тоном, вторило ему существо, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону, громко хрустя шейными позвонками.
Станислав не сразу признал в частично трансформировавшемся получеловеке, полуящере, слугу Нины. Перед утомленными путниками предстал красноглазый двухметровый ящер, покрытый черной матовой чешуей. Голову его охватывал венец из рогов, по хребту тянулся широкий кожистый гребень, а чуть выше крестца начинался мощный хвост с шипами на конце.
— Что с-случилос-сь, Лассаиндиар? — ехидно сощурился глирт, — С-силенок маловато, превратитьс-ся полнос-стью? Даш-ше бес-с крыльев. Ш-шалкое с-срелищ-ще.
— Попридержи свой ядовитый язык, змей, пока я его у тебя не вырвал, — клацнул зубами Ласснир.
Франчиас зло зашипел, чуть наклоняясь вперед.
— Проверим-сшш!
Но тут запоздалая мысль пришла ему в голову и глирт резко подобрался.
— Про-ссто так ты не с-стал бы пос-сориться. Что проис-сходит ящ-щер? Что-то с-с человечкой?