Стальное сердце
Шрифт:
— Нет! — Мотает головой как заведенный, совсем не воспринимая смысл моих слов. — Нет, ты просто не можешь его любить! Не можешь! Не верю! Ты меня любишь, я знаю! — Блестят его глаза словно у безумного.
Как же мне надоело повторять ему одно и то же, бог свидетель, что я старалась, но его упертость даже святого выведет из себя. Он буквально вывел меня из себя и я ткнула его в грудь.
— О какой любви между нами ты смеешь говорить? Если хочешь знать правду, Антон, последние годы меня воротило от одного твоего вида. Я ненавидела и презирала тебя настолько, что когда мы трахались, я всегда закрывала
— Заткнись! Я тебе не верю! — Крамор замахнулся правой рукой, без сомнений с намерением ударить, наказать меня за обидные слова, сказанные сгоряча.
Но он не успел ничего предпринять, так как Крамора снесло в одно мгновение.
Все произошло настолько быстро, что я сначала не сообразила, что именно случилось.
— Ты, бл*ть, на кого посмел замахнуться!? На кого, я тебя спрашиваю, у*бок!? — Вымораживающим до самых поджилок голосом обращался Лев к Крамору, которого повалив на землю, методично продолжал молотить своими пудовыми кулачищами по лицу.
Антон просто не мог ничего сделать против обрушившихся на него в один миг ярости и мощи моего Льва, даже выставить блок. Словно безвольная кукла принимал все удары.
Боже, он ведь не простит подобного… не простит!
А если травмы будут очень серьезными?! Леву же могут опять посадить…
Нет! Нет! Нет!
Нельзя этого допустить! Я не могу потерять Лёву!
— Лёва! — Бросилась я к нему, и со всей силы ухватилась за рукав куртки. — Лёва, хватит, пожалуйста! Не надо! Прекрати! — Умоляла его со слезами на глазах.
Похоже мой голос все же пробился до него, потому что в следующий миг он перестал бить Антона и повернул голову в мою сторону, разъяренный взгляд приобрел осмысленность, парень выпрямился и осмотрел меня, остановив свой осмотр на моем лице.
— Он… что-то тебе сделал? — Вылетает обеспокоенно со свистом.
— Нет. — Мотаю головой. — Нет, Лёва. Ничего. Пойдем домой, а? — Спрашиваю с надеждой, на самом деле я практически на грани истерики, в голове миллиард мыслей и одна другой хуже.
Все начинается с: «Антон ни за что не спустит Быкову с рук свое унижение» и заканчивая: «Нужно найти способ защитить Льва».
— Кх… пиз*юк… — Кряхтит Антон, поднимаясь на ноги. Все го лицо просто кровавое месиво, нос определенно сломан. Он сплевывает кровь и неожиданно оскаливается вытирая кровавые подтеки с лица. — Все, пиз*ец тебе, Быков. Я тебя засажу и сделаю так, чтобы ты из тюрьмы вышел только вперед ногами.
— Для мудака, который собирался ударить женщину, ты слишком много на себя берешь! Скажи спасибо, что я тебе только личико подпортил, мог и полностью сломать и сделать инвалидом.
— Это угроза? Кажется моему адвокату будет где размахнуться в суде. — Заявляет Антон, ощупывая лицо.
— Никакого суда не будет, Крамор. — Заявляю я громко.
— С чего это, Сашенька, неужто решила ко мне вернуться, чтобы я твоего щенка не тронул? Так давай, я только «за».
Лев дернулся, но я его удержала. — Не дождешься! Ты не заявишь на Быкова, — произношу так, что Крамор понимает, я не шучу. — Ведь иначе я развяжу свой язык. Помнишь, я тебе уже говорила: у меня до хрена компромата на тебя, стоит его выпустить на свет божий и твоей карьере придет конец. Никто не захочет связываться с дебоширом, который не брезгует ни веществами, ни алкоголем. Я вывалю всю твою накопившуюся грязь, до конца жизни не отмоешься. Хочешь оказаться на дне, Антон? Я быстро организую тебе спуск, уж будь уверен!
Каким бы непробиваемым чурбаном Крамор не был, но даже он должен понять, что у него нет выбора, кроме как отступить.
— Ладно. — Сплевывает кровь. — Живи, зек. А ты, Дубова, еще пожалеешь о своем выборе и словах. — Крамор, пошатываясь скрывается за поворотом.
Лева касается моих дрожащих пальцев и забирает из них ключи от машины.
— Ты чего?
— В таком состоянии ты за руль не сядешь. — Заявляет бескомпромиссно. Открывает дверь и усаживает меня в салон, где тут же включает печку. Сам занимает водительское место.
— Т-ты ведь водить не умеешь. — Отбиваю зубами чечетку, оказывается, я успела продрогнуть на улице, а может это от пережитого стресса меня колотит.
— Я и не собираюсь, сейчас вызовем такси поедем домой. — Загребает мои холодные ладошки в свои львиные лапы и начинает растирать. — Не на улице же его ждать. Ты только посмотри, вся замерзла. Что если заболеешь? — Бурчит недовольно.
Шмыгаю носом, готовая расплакаться от этой заботы
Тут же будто подстегивая меня все-таки пустить слезу, расстегивает куртку и притягивает в объятия, устраивая на своих коленях и делясь со мной теплом.
— Сильно испугалась? — Щекочет дыханием мою макушку.
— За тебя, да. — Лицом зарываюсь ему в шею и дышу его родным запахом, постепенно успокаиваясь. — Пообещай, что больше ничего подобного не выкинешь! — Прошу его тихо.
— Прости, но не могу. Лучше я снова сяду, чем позволю хоть кому — то навредить моей любимой женщине. — Произнес без тени сомнения.
Черт возьми, Лева, откуда ты такой самый лучший на свете взялся?
И как мне такой неправильной с целым багажом проблем повезло тебя встретить?
Спустя полчаса добравшись на такси, мы все — таки оказались дома.
Я стянула с себя куртку, которую тут же перехватывает и кидает на вешалку Лев.
Сажусь на пуфик, ноги совсем не держат, чтобы стянуть с себя ботинки, но и тут не успеваю даже шнурки развязать, Лев присаживается на корточки и сам стягивает с меня обувь.
— Ну и что ты делаешь? — Озадаченно.
— А не видно? Помогаю. — Ставит ботинки на полку.
— Я по-моему не инвалид и сама в состоянии раздеться. — Бурчу недовольно.