Стальной Флегетон. Книга первая
Шрифт:
Лиза покосилась ни тихо плачущую Машу. Её губы тронула лёгкая улыбка, в то время как рука полезла в карман.
– "Эфемероптера" такие дешёвые, что "Агхарта" вновь и вновь пользуется вашими услугами? – не теряя самоуверенного тона, спросила Катерина, тоже заметив манипуляции женщины-техника.
– Вам бы только оскорбить честного наёмника. А что если мы здесь по собственной воле? Пришли, чтобы прикончить Глаз Мора?
– Что? О ком ты?
– Тот парень, который убил Халика, Азада и всех их людишек. Нет, только не подумайте, что мне их
– Тогда пусть встретит их в Геенне огненной! – процедила Катерина намеренно злобно, надеясь завлечь внимание наёмника. – Там этому выводку самое место!
– Да мне пофиг. Я только…
Лиза оборвала наёмника, воткнув ему короткий армейский кортик в ключицу. По её руке тонкая побежала струйка крови.
– Зря, – рыкнул Тони. Сжав могучий кулак, он со всей силы обрушил его на голову женщины.
Мгновение – и Эдриан подхватывает меч и под оглушающий крик Марии, бросается на врага. Удар приходится наёмнику в предплечье; куртка рвётся, обнажая ламеллярный экзоскелет из нановолокон, передовое достижение военной инженерии, заменившее стандартные бронежилеты. Меч запел, силясь разорвать броню и отрезать руку здоровяка.
– Слизняки! – Тони вскинул лупару, но выстрелил не в напавшего на него мечника, а в поднявшего винтовку оперативника. Изуродованный крупной дробью, труп отлетел на несколько метров.
Катерина честно пыталась прицелиться в голову эфемера, но борющиеся мужчины двигались слишком урывисто, и выстрел вполне мог прийтись в спину Эдриана. Наёмник прильнул к полу, подхватил тяжёлого киборга, намереваясь швырнуть его в сторону. Несколько пистолетных пуль пришлись ему в грудь, но кроме небольших синяков они ничего не оставят на память.
Звериный оскал был ещё более зловещим, благодаря острой стальной челюсти. Выкрикнув ругательство на итальянском, он, точно тряпичную куклу, запустил Эдриана в его командира, отчего оба распластались на полу.
– Ба! Сражался я с вашей орфовской элитой, – сплюнул Тони, выдёргивая кортик из раны и перезаряжая обрез. – Вам и до них-то далеко.
– Аргос! – Мария, внезапным криком, напомнила о своём присутствии.
– Чего? Ты там сбрендила от страха?
– Фас!
– Сумасшедшая-а-а!!! – не задумываясь о сверхпрочности экзоскелета, яростный белый пёс, появившись из ниоткуда, вцепился Тони в предплечье. Злобно рыча, собака рванула руку наёмника на себя, заставив того выронить оружие.
– Откуда!? Сука! – завопил эфемер. – Получи, щенок!
Чудовищной силы пинок отбросил пса в стену, словно тот совсем ничего не весил. Он влетел в косяк, хребтом выбил штукатурку, но тут же подскочил на лапы, будто и не почувствовав боль.
– Не люблю убивать животных, кроме людей, – наёмник разрядил подхваченную с пола лупару в морду пса, – но придётся!
Штукатурка за спиной пса взорвалась мельчайшими осколками. Куски старого цемента посыпались на пол, проходя сквозь мерцающий бирюзовым светом образ четвероного защитника.
2042 г.
Она всё плакала, и даже не перестающий дождь был не в силах перебить поток её слёз.
Сколько дней прошло? Лето сменилось осенью, сумерки осветил первый лёгкий снег. Другие дети бегали где-то вдалеке, даже здесь был слышен их беззаботный смех. Они задирали головы к тёмному небу, ловя снежинки языком. Они веселились. Они не знали. А если и знали – это ничего не меняло.
Она чувствовала лишь привкус железа, слегка приправленный солью.
– Машенька, пора домой.
Она помнила день, когда он впервые появился в их доме. Заполз к ней в кровать на своих коротеньких лапках. Такой маленький. Такой неуклюжий. Совсем недавно впервые открывший глазки. Такой забавный.
– Маша, доченька…
Единственный, кто стал ей другом. Настоящим другом. Кто понимал её. Да, ответить он не мог, но его глаза… Она знала, чувствовала, что он её понимает. В его глазах, она читала ответы на все свои вопросы.
Один год. Три месяца. Шесть дней.
– Дорогой, прошу, возьми её. Становится холодно.
Она явственно помнила, как их глаза встретились впервые. Она склонила голову набок. Он тоже. Передразнивал?
– Доченька. Солнце моё, мне так жаль… Правда. Но такова жизнь…
Он сейчас в лучшем мире. Все псы попадают в рай. Присматривает за тобой. Всегда говорят что-то в этом роде. Банально, но лучше и не скажешь – для таких случаев нет правильных слов.
Она смахнула слёзы и сопли рукавом курточки.
Вы когда-нибудь спрашивали себя, почему жизнь забирает лучших? Чтож, ответьте сами: какую розу Вы сорвёте в первую очередь, когда войдёте в сад?
Все вокруг твердили, что она не виновата. Да и как можно сказать что-то иное семилетней девочке? Как сказать, что её пёс – нет, её единственный друг – погиб из-за неё? Возможно, они и правда так не считали, но это не имеет для неё никакого значения.
Не лихач-водитель был за рулём того кара, по крайней мере, в её редких снах.
Она сама.
Маленькая девочка. Держит руль своими маленькими ручками. Не может дотянуться до педали тормоза своей маленькой ножкой. А вот – держит на руках окровавленной тельце единственного друга.
Но последнее – уже не сон.
Она осталась в этом мире одна. Сны хотя бы кончаются, а реальность бьёт тебе по морде со всей силы. Не щадит даже детей.
– Боже, дочка! У тебя кровь!
Она опускает глаза на рукав курточки – не сопли, кровь, действительно.
Мужчина и женщина, её родители, они хватают её за руки, тащат прочь от свежей могилки, от крестика из двух тонких досточек, которые уже завтра поломают гадкие соседские мальчишки.
Она плачет. Слишком рано узнала, что такое смерть.