Стальной пляж
Шрифт:
Я шагнула было к решётке, но Смит удержал меня за предплечье и покачал головой.
— Поняла, о чём я? — спросил узник.
— Он опасен, — подтвердил Смит. — Едва он появился здесь, чуть не убил человека. И убил бы, не вмешайся мы вовремя. Не хочешь рассказать об этом, Эндрю?
Тот пожал плечами:
— Он мне на ногу наступил. Я не виноват.
— С меня хватит, — напустилась я на Смита. — Какого дьявола вы и ваши люди здесь творите? Я видела, как этот человек умер! Или его близнец…
Смит собирался что-то ответить, но
— А как я сдох? — спросил меня Эндрю, не прекращая работать рукой. — Всё, что мне сообщили, это что я погиб на ринге. Ты была там? Близко стояла? Кто меня прикончил? Чёрт, хоть бы запись боя дали, что ли!
— Вы правда Эндрю МакДональд?
— Так меня зовут, спроси снова, и я отвечу так же.
— Это он, — тихо ответил Смит. — В конце концов, после долгих раздумий, я пришёл к такому выводу.
— А прошлый раз ты говорил другое, — возразил узник. — Ты сказал, что я только часть прежнего Эндрю. Его злобная часть. Но я не считаю себя злым.
Он утратил интерес к своему пенису, вытянул руку сквозь решётку и указал:
— Кинь-ка мне банку говяжьей тушёнки, начальничек! Я давно на неё глаз положил.
— У тебя там хватает еды.
— Да, но хочется тушёнки.
Смит взял пластиковую банку и запустил ею в решётку; узник поймал добычу и сорвал крышку. Зачерпнул большую горсть мяса, запихнул в рот и принялся шумно жевать. Рядом с ним, прямо на виду стояли стол и печка, лежали столовые приборы, но ему, похоже, было наплевать.
— Я не видела, как вы сражались, — наконец ответила я.
— Вот дерьмо. А знаешь, ты бы понравилась мне, не будь такой толстухой. Хочешь трахнуться? — и измазанная соусом рука снова скользнула в промежность. — Давай в зад, душечка.
Пропущу остальные его ужимки. Они до сих пор живо стоят у меня перед глазами и по-прежнему смущают. А ведь когда-то я хотела заняться с этим мужчиной любовью. Когда-то он казался мне таким привлекательным…
— Я была в вашей раздевалке, когда вас принесли с ринга, — сообщила я.
— Старый добрый квадратный круг. Бокс! Я знал всю его подноготную, вот правда, всю. Как тебя зовут, жирняшка?
— Хилди. Вы были смертельно ранены и отказались от лечения.
— Каким же козлиной я, должно быть, был. Отступить — не значит сдаться, ага?
— Я всегда так и думала. И мне казалось глупым то, чем вы занимались — то, как рисковали жизнью. Мне тоже казалось, что вы гибнете напрасно, но вы объяснили мне, почему решили так, и я уважаю ваше решение.
— Козлина, — повторил Эндрю.
— Когда для вас, можно сказать, настало время платить по счетам, я тоже подумала, что вы сглупили. Но я была поражена. Я была тронута. Не могу сказать, что согласилась, что вы поступаете правильно, но ваша решительность впечатляла.
— Ты тоже коза.
— Знаю.
Он продолжил есть руками, снова напихал полный рот тушёнки, и в его взгляде, обращённом на меня, я не заметила ни малейшего проблеска человеческих чувств. Я повернулась к Смиту:
— Пора бы уже вам наконец объяснить, что здесь происходит. Что сделали с этим человеком? Если это пример того, о чём вы говорили по дороге…
— Так и есть.
— Тогда я не хочу иметь с этим ничего общего. На самом деле, чёрт бы вас подрал, я помню, что обещала ничего не рассказывать о вас и ваших людях, но…
— Минутку, Хилди, — перебил Смит. — Это пример эксперимента над человеком, но провели его не мы.
— ГК, — после долгого молчания выговорила я. Кто же ещё?
— С ГК что-то всерьёз не в порядке, Хилди. Не знаю, что именно, но вижу результаты. Один из них — этот человек. Это клонированное тело, выращенное из трупа Эндрю МакДональда или из образца его тканей. Когда он был в настроении поболтать, рассказал кое-что, мы сверили это с записями о нём, и оказалось, что у него и правда воспоминания МакДональда. Но не все. Он помнит все события, кроме тех, что произошли три-четыре года назад. У нас не было возможности тщательно обследовать его, но тесты, что мы смогли провести, подтвердили то, что мы наблюдали у других особей, подобных ему. Он считает себя МакДональдом.
— Чертовски верно, это я, — вставил узник.
— По существу он прав. Но он не помнит Канзасского обрушения. Не помнит убийства Сильвио. Я был уверен, что и вас он не вспомнит, так и случилось. А произошло вот что: его воспоминания были каким-то образом записаны, а потом воспроизведены в этом клонированном теле.
Я задумалась. Смит дал мне время поразмыслить.
— Но ничего не вышло, — наконец сказала я. — ЭТО никоим образом не сможет стать тем человеком, с которым я познакомилась года три или четыре тому назад. Этот парень — будто большой избалованный ребёнок.
— Большой, верно, крошка! — откликнулся узник, сопроводив свои слова ожидаемым жестом.
— Я не сказал, что копия идеальна, — произнёс Смит. — Воспоминания кажутся совершенно точными. Но кое-что не записалось. Он абсолютно лишён социальных тормозов. Не ощущает ни вины, ни стыда. Он действительно собирался убить человека за то, что тот случайно наступил ему на ногу, и искренне не понимает, в чём не прав. Он невероятно опасен, потому что он лучший борец на Луне; вот потому-то мы и держим его здесь, в лучшей тюрьме, какую только смогли изобрести. А ведь мы даже не верим в тюрьмы!