Стальной Региос. Том 2. Сайлент ток

Амаги Сюсукэ

— А?

— Скажи ещё раз.

— Ээ… Фелли.

— Хм…

Он не видел Фелли, но вполне мог представить её лицо. Правая рука потирает подбородок, левая поддерживает правую за локоть, голова слегка наклонена, взгляд устремлён куда-то в сторону неба… Такую картину он представил.

— Ни творческой мысли, ни старания, ни уважения к старшей, ни тёплых чувств ко мне, — безжалостно перечислила она. — К тому же это не прозвище.

Тоже не подходит… Тогда…

— Выбора нет, сойдёт, — внезапно добавила Фелли, когда Лейфон уже смирился

было с мыслью, что придётся думать дальше.

— А?

Он был не столько обрадован, сколько удивлён таким решением.

— Но произносить надо с большей теплотой в голосе. А уважение к старшей не нужно. Так что зови меня так всё время, не добавляя «сэмпай», хорошо?

— Х-хорошо…

— Итак, Фонфон. Скажи ещё раз.

— Э, да. Фелли.

— Отлично.

Лейфон вздохнул с облегчением. Но вдруг…

— Тогда пообещай.

— Что?

— Что теперь будешь обращаться ко мне именно так. Обещаешь?

— Ээ, и даже при всех?

— Конечно.

— А я буду Фонфон?

— Конечно.

— Прошу, пощади.

На тренировках взвода, или если они случайно встретятся в школе… или когда он даже не заметит, что рядом кто-то есть, а его назовут Фонфоном… Нет… нет, нет. Он же умрёт со стыда.

— Ладно, раз так хочешь, будешь Фонфоном только наедине со мной.

Вот теперь он по-настоящему успокоился.

— За это с тебя ещё обещание.

— Хорошо. Всё сделаю, — заранее согласился он.

Он был готов на что угодно, лишь бы она не назвала его Фонфоном при всех.

— Когда вернёшься, так меня и назови.

— …

— Вот и договорились, — заключила Фелли, и больше не произнесла ни слова.

Перед рассветом он решил немного вздремнуть. Чувствуя, как дорожная тряска продолжает эхом отдаваться в его голове, Лейфон лёг на лэндроллер и закрыл глаза.

Ветер стих, наступила тишина. Лейфон не знал, что делает сейчас Фелли, так как она давно уже молчала, да и сам он ничего не говорил. Тишина была абсолютной. Казалось, исчезло само понятие звука. Когда он слегка шевелился, бряцанье дайтов казалось оглушительным. Ощущение, что он является единственным живым существом в мире, стало ещё отчётливее. Разум понимал, что это не так, но ощущение не уходило. Ведь рядом никого, никто не придёт на помощь. Целни с живыми людьми остался далеко позади. А где находятся другие города, Лейфон вообще не знал.

Что сейчас делает Лирин? Почему-то он подумал о ней. После нападения личинок Лейфон написал лишь одно письмо. И стал ждать ответа. Ответа пока не было. Срок, прошедший с получения предыдущего письма, особо не удивлял. Хоробусы писем пока не привозили, так что почта, наверное, ещё в пути.

В письме Лейфон честно рассказал всё о себе нынешнем. Как сразу по приезде его заставили поступить на военный факультет, как вступил во взвод и как сражался с личинками… Как не смог бросить Военное Искусство.

Что подумает Лирин? Покачает головой с грустной улыбкой или раскраснеется и

начнёт читать лекцию?

На сложенной вдвое портупее звякнули дайты.

Всё-таки я боюсь одиночества, признался он себе. Когда он только приехал в школу, то писал Лирин каждую неделю — а теперь не пишет. И дело не только в том, что он утратил охватившее его при поступлении чувство новизны и любопытства, но и в том, что ответные письма не приходили с такой скоростью, с какой он писал сам, и стало казаться, что Лирин это не так интересно.

Он не получал письма от Лирин с того самого дня. Наверное, дело всё-таки в расстоянии. В современном мире прямая связь между городами невозможна, и письмо Лейфона может просто не дойти. Впрочем, он не думал, что это помешало бы Лирин писать свои. Но ненадёжная связь между городами, положение, в котором оказался он сам, а также тот факт, что он вспоминает о Лирин только в такие мгновения… Всё это наталкивало на невесёлые мысли.

Смогли ли те, кого он повстречал здесь, заполнить пустоту от расставания с Лирин? Нет, подумал Лейфон. Они эту пустоту не заполнили, а заслонили. Факт расставания никуда не делся, просто школьная жизнь затянула его, и вспоминать о Лирин стало просто некогда. Наверное, такой он и есть, Лейфон из Целни. Не столь напряжённый, как в Грендане — и это, быть может, к лучшему.

Конечно, не всё идёт гладко, да и занимается он вообще-то тем же, чем и раньше. Именно из-за этой новой жизни он покинул сейчас жизнь нормальную и оказался в пустыне.

Снова звякнули дайты. Песчинки забарабанили по корпусу. Поднялся ветер. Лейфон, слушая его завывания, забылся неглубоким сном.

* * *

Незадолго до того, после отъезда Лейфона.

Дверь со скрипом отворилась.

— Привет, Нина. Жива-здорова?

— Тебе не кажется, что у больных такое не спрашивают?

— А ведь верно, — беспечно улыбнулся Шарнид, подмигнул проходящей по коридору медсестре и вошёл в палату. Следом вошёл Харли.

Был выходной, первая половина дня. Нина отложила книгу.

— Что читаешь? Учебник! Да к тому же «Основы Военного Искусства, часть первая»… Чего это ты вдруг?

Она кивнула, разглядывая два дайта на поясе Шарнида.

— Я должна кое-что повторить.

— Ха-ха, уже и в обморок свалилась, а всё не успокоишься, — удивлённо пожал он плечами.

— А как же ты, сегодня же бой? Не будешь смотреть?

— Если тебя это так заботит, принесу потом диск. День внезапно оказался свободен, свиданий не назначено, делать нечего.

Вот и пошёл бы бой смотреть, хотела сказать Нина, но промолчала. Харли, стоявший за спиной Шарнида, улыбался невесело. Не чувствовалось в его улыбке обычной бодрости, и Нину это беспокоило.

— Но надо же было свалиться от переутомления. А главное, всё зря. Командир, мы склоняем головы.

— Я раскаиваюсь.