Стальные сны. Серебряный клин
Шрифт:
Плетеный улыбнулся своей ужасной улыбкой. Беззвучным шепотом он принялся напевать темную колдовскую песню.
И вот обсидиановая змея начала изменяться.
Она судорожно дернулась, ощутив в себе дыхание жизни. Она расправила крылья, громадные крылья тьмы, которые отбрасывали тень даже там, где тени от них не могло быть. Красные глаза вспыхнули, будто кто-то приоткрыл заслонки над огнями самой жаркой кузницы ада. Страшные когти, сияющие, как обсидиановые ножи, полосовали воздух. Жуткий хриплый визг вырвался из пасти, утыканной острыми черными зубами. Тварь дышала неровно,
Плетеный кивнул. Шаманы разжали пальцы, освобождая тварь. Она захлопала черными крыльями и нырнула в огонь. Она купалась в пламени, словно свинья в грязи. Плетеный одобрительно улыбнулся. Его губы прошептали последние заклинания.
Огонь костра угасал, пожираемый тварью. Тогда она бросилась в следующий очаг пламени, потом еще и еще.
Плетеный позволил змее порезвиться несколько минут. Затем интонации его шепота резко изменились, стали требовательными. Теперь он уже командовал. Тварь протестующе взвизгнула, изрыгнув язык пламени, но повиновалась приказу. Испуская скрипучие вопли, она поднялась в воздух и исчезла в ночи.
Теперь Плетеный перенес все свое внимание на Храм Отдохновения Путников. Настало время узнать, на какое колдовство способны защитники монастыря без посторонней помощи.
Лесные шаманы подняли Плетеного на руки и понесли его к монастырской стене.
XXVI
Побелевшие пальцы Боманца нестерпимо болели. Он намертво вцепился в какой-то выступ на спине воздушного кита. Чудище летело достаточно низко, чтобы вспышки молний, полыхание огня и царивший внизу хаос дали старику ясное представление о том падении, которое ему предстояло, если б он хоть на мгновение ослабил свою хватку. Молчун с Душечкой были рядом и по-прежнему неотступно следили за ним. Одно неправильно понятое движение, и Молчун тут же даст ему пинка под зад, а заодно получит прекрасную возможность выяснить, умеет ли колдун летать.
Пришло время решающих испытаний. Белая Роза получила приказ остановить древнее зло здесь, где можно было рассчитывать на помощь тех, кто подвергся его нападению. На этот раз она включила Боманца в свой план.
У старика было такое чувство, что этот план целиком опирался на него.
Она ничего не объясняла. Может, ей нравилась роль таинственной женщины. А может быть, просто не доверяла ему.
Теперь здесь распоряжался он. До тех пор, пока не совершит ошибку. Тогда, сопровождаемый пинком под над, он получит возможность пропеть лебединую песню, прежде чем рухнет в огненный ад внизу.
В речи менгиров редко проскальзывали оттенки чувств. Но в голосе того, что возник за левым плечом старика, сквозило разочарование.
— Он опять сумел закрыться. Его не берут ни огонь, ни молнии, — доложил валун.
Надежды на удачу с самого начала были призрачными, но попытаться все равно стоило.
— А его сторонники? — спросил старик.
— Опять уничтожены или рассеяны. Но само чудовище непобедимо. Хотя оно жестоко пострадало, его муки только усиливают его злобу.
— Непобедимых не бывает. Дайте мне только подобраться к нему поближе.
Ненавистный Боманцу канюк вдруг страшно раскудахтался:
— Какая великая личность, а? Ха! Да этот мертвяк прихлопнет тебя как муху, Сиф Шрам!
Боманц молча отвернулся и посмотрел вниз, но его желудок сразу запротестовал. Проклятая птица, похоже, всерьез вознамерилась его разозлить. Оптимизм канюка даже забавлял. Старик прошел суровую школу самоконтроля. Он был женат целых тридцать лет.
Разве не пришла пора твоим собратьям сделать свой ход, валун? — Колдун улыбнулся беззаботной улыбкой человека, не имевшего никаких задних мыслей.
Некая идейка, словно нарыв, зрела на задворках его сознания. Похоже, он нащупал способ поставить подлого стервятника на место.
— Скоро придет, — сказал менгир. — А какова будет твоя лента в этой потехе?
Прежде чем колдун успел подобрать ответ, снова раздался скрипучий визг канюка:
— Какого черта! Что там такое?
Боманц резко обернулся. Мерзкая птица не боялась ничего на свете, но теперь в ее вопле явно слышался страх.
Громадные черные крылья распростерлись в ночи, скрыв от глаз луну и звезды. Вспышка пламени отразилась в светящихся дьявольским умом глазах. Следующая вспышка осветила пасть, полную огромных остроконечных зубов, Эти горящие злобой глаза уставились на тех, кто находился на спине воздушного кита.
Молчун лихорадочно сделал несколько пассов, отводящих опасность. Никакого толку.
Боманц не мог понять, что это такое. Оно не имело отношения к Властелину, не было порождением Курганья. Старик считал себя экспертом по всем происходившим оттуда орудиям зла. Он полагал, что ему известны каждое перышко, каждая косточка, каждый клочок плоти этих созданий. Но оно не имело отношения и к Империи Госпожи, иначе та не преминула бы им воспользоваться, когда находилась в зените своего могущества. Значит, тварь была трофеем, захваченным в одном из городов, разоренных после того, как Хромой откололся от Империи.
Но откуда бы ни взялась эта тварь, она была смертельно опасна. Боманц начал погружаться в транс, из которого ему было легче ответить на вызов сверхъестественных сил.
Как только он открыл к себе доступ энергии из другого уровня реальности, его охватил страх.
— Переходите на другой уровень! — закричал он менгиру со шрамом. — Прямо сейчас! Отзывайте мант! Всем держаться подальше от проклятой бестии!
По краю крыльев, рассекавших ночь, плясал огонь. Тварь приближалась к воздушному киту с быстротой молнии.
Боманц произнес самое сильное охранное заклинание, какое знал. Ночь сотряслась от крика боли, испущенного тварью. Но та лишь немного отклонилась в сторону. Туша воздушного кита вздрогнула от удара.
Менгиры один за другим, с легкими хлопками, исчезали со спины кита.
Говорящий канюк взмыл в воздух, суматошно хлопая крыльями и ругаясь, как портовый грузчик. Молодые манты визжали от страха. Братья Крученые ринулись к Боманцу, что-то выкрикивая. Он их не понимал, но похоже, они собирались сбросить его вниз.