Стамбульские сплетни, или Секретная кухня турецких красавиц

Исмаилова Эсмира

– Стройная ли она? – На минуту Бора-бей даже опешил. – А я почем знаю? Она мне жена или кукла? Какая есть, такую и люблю… Готовит она ой как вкусно! Мы оба из Газиантепа. А там кухня, дочка, такая, что пальчики оближешь… Стамбульская еда – "of! [25] – И он с удовольствием похлопал себя по круглому животу, едва умещавшемуся в форменной рубашке.

– В Стамбуле тоже вкусно… – пыталась защитить я любимый

город и оправдать прибавленные килограммы.

– Это потому, что ты ничего лучше не ела. Я расскажу, как мы томаты вялим. Ты дома приготовь и мужу дай. Посмотришь, что он скажет. После этого только на тебя смотреть будет, даже если станешь… ммм… как наша Галата! – И он звучно рассмеялся, а я тихонько постучала по ножке стула и незаметно сплюнула, как учила бабушка: «чтоб этакая напасть не напала».

25

Тьфу! (тур.)

Возвращалась домой я через рынок, на котором купила несколько килограммов мясистых оранжево-красных томатов, по форме напоминавших вытянутую сливу. Нужно было срочно приниматься за вяление, тем более что проверенный временем рецепт Бора-бея был записан с учетом мельчайших подробностей.

Стоило повернуть ключ в двери, как я услышала знакомый голос соседки, которая чинно восседала в моем вольтеровском кресле канареечного цвета с видом, вероятно, того же Вольтера и обучала основам уборки мою же помощницу Гюльгюн. Та, поджав узкие губы, размазывала пыль по антикварному пианино. Заметив меня в дверях, она просияла и скрылась в кухне.

– Ну, наконец! Тебя что, ветром сдуло? Я час уже жду! Как Дерья? Объяснила, что к чему? – тут же бросилась ко мне неугомонная Эмелька, чей вид напоминал скорее взъерошенного птенца, чем мать четверых детей. И как ей только удается справляться с ними?

– Да… Научила есть вяленые помидоры. – И я со вздохом опустилась на обитую узбекским сюзане оттоманку, что привечала пестрой расцветкой каждого, кто переступал порог нашего временного пристанища.

Эмель скроила типичную стамбульскую гримасу (я не могла не улыбнуться) и тут же набрала побольше воздуха в легкие, чтобы начать нескончаемую проповедь или исповедь – в любом случае ужасно утомляющую… О, как же это было в духе моей замечательной соседки! Она болтала без умолку, никогда

не заботясь о содержимом сказанного, и каждый раз искренне удивлялась, когда ее очередной бессмысленный монолог приводил к неожиданным последствиям.

– Ты знаешь, а ведь это неплохая идея! Мы должны навялить с тобой гору томатов! – протараторила она, а я указала на бумажный пакет с помидорами, все еще лежавший у входа. Эмель тут же бросилась в кухню, из которой через секунду вылетела настороженная Гюльгюн, боясь поручений взбалмошной гостьи.

– Но меня больше удивило другое! – крикнула я так, чтобы мой голос был слышен за звоном противней, которые Эмель неумело вытаскивала из шкафа. – Эта диетолог, Дерья, проговорилась, что стамбулки перед сном парят ноги. Это правда?

Удивленное лицо Эмель показалось из-за кухонного косяка.

– А ты разве нет? – на что я смущенно вжала голову в плечи. Складывалось ощущение, что мной была пропущена важнейшая часть женского туалета.

– Ну… в ванне ты же лежишь перед сном?

В растерянности я замотала головой.

– Вообще-то у нас и ванны в квартире нет. Только душ.

Эмель смотрела на меня так, будто я только что прилюдно призналась в том, что у меня нет собственной зубной щетки. Она скорчила снова одну из своих ужаснейших гримас, от которых у нее наверняка должны были скоро появиться мимические морщинки, и уверенной походкой проследовала в спальню, откуда тут же улизнула ленивая Гюльгюн. Очевидно, Эмель полагала, что я, дикорастущее растение «ябанджи», за год, проведенный в этой квартире, могла не заметить в ней ванну. Через минуту она вернулась. Ее лицо выражало полное непонимание того, как вообще квартиры без ванн могут сдавать в аренду и, главное, какие недотепы их снимают. Недотепой в этой ситуации была я, которую радетельная Эмель тут же взялась спасать.

– Теперь понятно, почему ты не можешь похудеть…

– И почему же?

– Да потому, что ноги не паришь! У тебя с женскими гормонами проблема. Это же любому ребенку понятно.

В ускоренном режиме я провернула в голове все, что знала о гормонах, и тазика с горячей водой среди этих знаний не обнаружилось. Однако спорить с Эмель было бесполезно, тем более проверить сомнительную теорию не составляло никакого труда. Совершенно очаровательный пластмассовый таз для ручной стирки стоял в детской ванной. Его я и представила Эмель как доказательство моей железной решимости начать таинственнейшую из процедур сегодня же вечером. Однако в этот раз решительность сыграла со мной злую шутку. Соседка грозно шикнула.

Конец ознакомительного фрагмента.