Стань моей
Шрифт:
— Отлично, — киваю я, а затем крепче сжав в замок ладони, лежащие на коленях, опять спрашиваю, — а деньги он у вас берет? Я понимаю, что вопрос бестактный, но все же…
— Нет-нет… ничего, что ты спрашиваешь, я же все понимаю, — Оксана Сергеевна отворачивается и упирается взглядом в коляску, — деньги он по прежнему отказывается брать. Знаешь… мне кажется, что и внучку нам с Витей он не показывал до сих пор, потому что боялся…
— И чего? — бестактно перебиваю я женщину. Ехидство в голосе скрыть не то, что бы не получается, я даже не стараюсь
— Что познакомившись с внучкой, мы навяжем ему… тебе… вам свою помощь. Понимаешь? — я качаю головой, потому что ничерта не понимаю. — До этого она была гипотетическим ребенком… я … господи, да я даже фотографий ее не видела Ты, пожалуй, права, наверное, я не сильно-то и хотела. Так… так мне было проще. А сейчас… ну где вы живете? Отвратительный район. Такая загазованность… вот даже парк этот… — Оксана Сергеевна морщит свой красивый аккуратный носик, а голубой камушек в сережке-гвоздике, украшающем правую ноздрю, начинает бликовать. — вроде можно погулять с ребенком и в то же время здесь даже дышать нечем. А у нас… — женщина довольно вздыхает, — у нас воздух чистый-чистый и все блага присутствуют.
Я жмурюсь и прислонясь затылком к скамье. Это свекровь квартиру еще нашу не видела. Интересно, как бы она тогда запела?
Я тру переносицу, осознавая, что доля смысла в словах Оксаны Сергеевны все же есть, но в тоже время, нужно выслушать Максима. Такое проигнорировать я не могу. Ведь даже, если все так, то это все равно слишком жестоко…
Жестоко не только по отношению к собственным родителям, но и дочери. Ведь по сути у Леночки совсем не было дедушек и бабушек. Моих нет по понятным причинам… но тут мой муж просто самопроизвольно лишил нашу с ним дочь двойной порции любви.
— А пойдемте к нам? Ну… — я открываю глаза, смотрю на свекровь, а она напрягается, наверное, заметила что-то недоброе в моем взгляде, или же просчитала мои намерения, которые я сама все еще не могу до конца сформулировать. — или приезжайте вечером к нам в гости. Я с удовольствием приготовлю ужин. Праздничный. Для вас и вашего мужа.
— Твоего свекра.
— Да, простите. Просто его в отличии от вас я вообще ни разу в жизни не видела. Так что… — я улыбаюсь, что есть сил, — для вас внучка была гипотетической, а для меня свекр, — пожимаю плечами, надеясь на то, что хоть чуть-чуть, но уколола ее в ответ.
Слишком она лощеная, слишком довольная жизнью. Ей уж точно не приходится занимать деньги у подруги на то, чтобы покрасить волосы в салоне. Хотя… это не ее проблемы. Это мои проблемы. Это я не тот путь выбрала и что-то не так сделала в своей жизни, если по итогу пришла к той точке, в которой я нахожусь сейчас. Удивительно, что раньше этого я не видела и не понимала.
А еще… все еще безумно обидно за Леночку после слов Оксаны Сергеевны.
Это же надо было родную внучку назвать гипотетической.
Глава 7.4
— А ты все же не так-то и проста, — ухмыляется свекровь, — что ж, тем же лучше. Ненавижу мышей. Не только серых, но и безмолвных. — женщина неожиданно подмигивает мне, а затем поднимается со скамьи, — мы с мужем с радостью принимаем твое приглашение, а сейчас пойдем я вас подвезу до дома.
— Спасибо, но мы пешком. Пусть Леночка еще спит.
Оксана Сергеевна кивает мне, затем мы договариваемся о времени, а после женщина уходит, погладив перед этим спящую Лену по щечке. И не проходит и минуты, как рядом со мной на скамью опускается Степан. Я вздрагиваю, а он кладет свою ладонь поверх моей.
— Так и думал, что ты здесь, — тихо произносит мужчина, чтобы не нарушить сон Леночки, а я прикрываю глаза и чувствую в этот момент, как начинаю дышать полной грудью. Мне начинает казаться что даже у кислорода появляется какой-то свой необыкновенный вкус, вкус оставляющий сладость на губах и языке.
— Привет, — шепчу я не открывая глаз. Не хочу. Иначе обязательно начну оборачиваться, проверяя достаточно ли далеко ушла моя свекровь. И не видит ли кто, насколько близко сидит ко мне Степан.
Я не хочу разрушать момент. Эгоистично наслаждаясь им. Потому что мне хорошо. Хорошо здесь и сейчас.
— Ты сегодня еще красивее чем вчера. Тебе идет, когда волосы заколоты, — шепчем Степан, и я по его шепоту понимаю, что мужчина становится все ближе и ближе ко мне. — И накрученные и прямые тебе тоже очень-очень идут. Знаешь… — Степан шумно вздыхает, и я ощущаю щекой теплый поток воздуха. Мужчина близко. Очень близко. — Я вчера приехал домой и понял, что слишком мало раз сказал тебе насколько ты красивая…
— Степа… — шепчу я, с трудом приоткрывая слипшиеся губу, но договорить у меня не получается, потому что мужчина накрывает мои губы своими.
Плавно. Невесомо. Нежно.
Степан целует меня осторожно, е давит и даже не пытается приоткрыть мой рот, его рука все еще так и лежит на моей, а второй он нежно проводит по моей щеке, а затем задерживает ее у меня на затылке, но все так же нежно и невесомо, что я чувствую как начинаю лететь в пропасть. Я сама поддаюсь мужчине не встречу, сама приоткрываю свои губы, углубляя поцелуй, сама обнимаю Степана в ответ. Так же за затылок, а затем с небывалым наслаждением запускаю пальцы в его волосы. Они на удивление такие мягкие, а еще очень непослушный. Почти настолько же насколько и губы мужчины, ведь те тоже до безумия мягкие.
Непослушные ли они? Что-то мне подсказывает, что да, как и сам Степан. Вряд ли его когда-либо можно заставить что-то делать по указке. Мужчина всегда все будет делать по своему, никого не слушая. И целовать… целовать как бог.
Ощутив, как он начинает поглаживать мои губы языком, я не отскакиваю, я начинаю и тут вторить ему. Я давно уже потеряла надежду взять себя в руки или дозваться до своего разума. Я испарилась, растворилась и просто перестала существовать.
Но возвращаться в реальность все же приходится. И это больно. Безумно.