Станции Ангелов
Шрифт:
Появились еще два селянина. Урсу понимал, что скоро разойдется слух: на север идет некто, умеющий выполнять Воскрешение. Но он не мог свернуть в сторону: то, что лежало у него в котомке, было важнее любой империи. В ней лежало будущее всего, что когда-либо существовало.
Лодка, найденная в лесах – теперь уже много дней тому назад, – унесла его от непосредственной опасности, но несколько раз он едва избежал столкновения с военными кораблями снабжения. В конце концов, бросив ее, он пошел напрямик через крутые холмы к побережью, загибающемуся на север, к краю
Чем дальше шел Урсу, тем более далеким казалось ему его прошлое.
– Теперь мне нужно остаться одному. Вы все должны уйти, – сказал юноша, жестом отсылая поселян.
Он ощупал края раны своего пациента. Торговец слегка дернулся, когда в него полилась сила Воскрешения. Потом его дыхание стало ровнее.
Через несколько мгновений Урсу понял, что он не один.
Он почувствовал фигуру, сидящую на корточках позади него, но не повернулся, чтобы посмотреть. Не Шекумпех, а другой: Шей. Урсу не хотел снова увидеть те ужасные рваные раны на его неестественной розовой коже, те пристальные глаза на плоском лице.
– До солдат дошли слухи о тебе. Они свяжут их с исчезновением прибора, который ты несешь. Вождь Шей хочет помешать тебе достичь Бола, и ради этого он ни перед чем не остановится.
– В прошлый раз ты сказал, что он уничтожит мир. Урсу свел края раны купца, и они начали срастаться с поразительной быстротой.
Вдали внезапно послышались крики. Урсу подхватил котомку с Шекумпехом и натянул ремни на плечи.
– Да, – подтвердил Шей. – Или просто не станет этому препятствовать.
Урсу встал и заставил себя повернуться.
– У тебя нет никого, кто мог бы полечить твои раны?
– Я это могу сам. А тебе многое нужно узнать. Ответы лежат в Боле, в его глубоких пещерах.
– Там какая-то машина.
– Да, как я тебе и говорил.
Еще крики. Они стали ближе? Было еще так много вопросов, которые Урсу хотел задать Шей.
– Нам нужно поговорить – но не сейчас. Когда ты снова придешь?
– Скоро.
И существо опять растворилось в темноте, из которой вышло.
– Подожди! – в досаде крикнул Урсу. Теперь следующего разговора, быть может, придется ждать не один день.
Шей несколько раз приходил к нему в эти дни странствий, открывая тайны мира, помогая юноше понять показанные ему видения. Урсу даже увидел этот город Бол своим мысленным взором, как бы высоко сверху, и теперь знал, что он реален. Он также видел картины невероятных мест высоко в небе, мест, полных бесчисленными Шей.
Оказалось, не все Шей одинаковы.
Урсу хотелось бежать, спрятаться где-нибудь подальше от солдат. И когда он доберется до Бола, то, что бы там ни хотели от него судьба, или боги, или странные видения демонов, Урсу это сделает, а потом уйдет и будет идти, пока не окажется в совсем незнакомом месте, в земле, как можно более далекой от Нубалы, и там, быть может, обретет покой.
– Мы не сядем, Элиас.
– Сядем, – коротко ответил Мюррей. – Что там сзади?
– В грузовом отсеке вакуум. И нам пришлось чинить изоляцию на соединительной камере, потому что ее тоже начали проедать. Надо все, что можно, перетащить сюда и запечатать каюту.
Ким знала, как сказалось на них всех напряжение последних двух дней, и когда впереди показался огромный шар Каспера, она поняла, как слабы их шансы.
От такой близости к планете, заполняющей экраны, Ким стало слегка неуютно. Международные военные силы, охраняющие Касперскую Станцию Ангелов, были готовы на многое, чтобы сохранить запретную зону вокруг этого чужого мира. Но через несколько дней самой Станции и каждому судну в системе грозит атака неизвестного, неостановимого врага. Главным для Ким был вопрос – помимо того, переживут они или нет следующие несколько часов, – является ли все это просто совпадением.
Ничто как будто не связывало эти события, но Ким продолжала перебирать в уме все, что ей было известно, спрашивая себя, нет ли чего-нибудь среди доступных ей разнородных фактов, что указывало бы на некий элемент предопределения.
Элиас покачал головой:
– Брось, теперь уже все равно. У нас меньше часа до входа в атмосферу.
Меньше часа? Через час они могут погибнуть, а она так ничего и не узнает. Эта мысль Ким не понравилась.
– Элиас, ты ничего не рассказал нам о том человеке, которого ты ищешь.
Мюррей сгорбил плечи и молча уставился на экраны.
Дело в том, что у Ким появилось чувство, что они все-таки могут сесть. Хотя она больше не могла управлять «Гоблином», справочная информация, хранящаяся в его базах данных, оставалась доступной. Элиас оказался неприятно прав насчет множества вещей: «Гоблин» действительно был способен войти в плотные слои атмосферы – один раз. Но он должен входить в атмосферу под правильным углом, на правильной скорости, расходуя почти все имеющееся топливо на торможение.
Они сядут, но обратно им уже не взлететь.
– Его зовут Тренчер, – в конце концов сказал Элиас. Ким заморгала, не сразу сообразив, о чем это он.
– Кто он, этот Тренчер? Еще одна долгая пауза.
– Да, наверное, ты должна знать. Мы с ним познакомились, когда я уже отслужил. У нас было… много общего. Тогда я не понимал почему. Со мной кое-что случилось, – теперь он смотрел на Ким, – во время службы. Это имело отношение к технологии Ангелов. Я участвовал в секретной исследовательской программе: биогенные эксперименты, расширение возможностей организма.
«Я была права, – с тревогой подумала Ким. – Он сумасшедший. Нет никакого Тренчера».
Это чистой воды совпадение, что он прибыл на Станцию и сразу после этого столько всего случилось.
– Что с тобой сделали? – тихо спросила Ким, решив поддакивать.
– Точно не знаю. Я был не единственный. Нас хотели усилить с помощью генной инженерии, сделать из нас идеальных солдат. – Элиас скорбно улыбнулся. – Я был добровольцем – как и остальные. Это казалось… казалось правильным. – Он покачал головой, снова отвернулся.