Станционный хранитель

Плотников Сергей

– Ладно, розыгрыш, – хмыкает Женя. – Что-то дорогая шуточка выходит. Не то чтобы бы мне было неприятно общество Андрея и его друга…

– Общество его друга тебе приятнее всего, – смеется Батурин.

Белкин, словно в подтверждение его слов, мяукает. Кот чувствует себя в невесомости как дома – даром что никаких тренировок не проходил.

То есть сначала он явно испугался, его даже стошнило немного. Но потом быстро привык. Похоже, ему нравится – минимум усилий, а какие далекие прыжки получаются!

Во всяком случае, акробатике работы в невесомости он обучился быстрее

меня.

А уж как он пришелся по душе моим временным коллегам, словами не передать! Особенно ребятам из старой смены, которые торчат на станции уже давно.

«Даже не думал, что у сфинксов такая мягкая шерстка, – сказал командир при первом знакомстве с ним, и был у него тон человека, к которому прилетел тот самый волшебник в голубом вертолете. – Думал, они голые. А они как замша…»

Сейчас Белкин сидит на руках у Нараяна и самозабвенно мурлычет. Я его помню таким довольным только после полутора часов наглаживания станционными неписями. Похоже, мой кот уверен, что попал в рай. До этого момента я и не знал, что он настолько общителен.

Надо будет что-нибудь придумать, чтобы его не обманули в лучших чувствах, когда окажемся на станции. Это не виртуальность, там может быть опасно. Вдруг кто-нибудь решит похитить Белкина? Или пнуть? Или угостить чем-нибудь ядовитым?

– …Но мои чувства – это мое личное дело, – продолжает Женя, – а задачи программы – это задачи программы. Андрей, к сожалению, не может делать на станции никакой полезной работы.

Тут Женя, разумеется, полностью права.

Как ни дорог подъем космонавта, пробелы в научной программе, скорее всего, стоят еще дороже. Станция «Мир-2» ведь на орбите летает не за тем, чтобы специальными шпионскими лучами влиять на американские президентские выборы. На ней проводятся эксперименты, испытываются новые технологии и ведутся астрономические наблюдения.

Может, я бы и сумел внести какой-то вклад, выполняя эксперименты «по бумажке»: в том же титровании ничего сложного нет. Как повар по основной специальности, я обучен мелкой работе руками, и следовать инструкциям обучен тоже. Но какая пощечина в лицо тем, кто годами тренировался, чтобы сюда попасть!

– Да нет, – машет руками Олег, – не бери в голову! Самые важные эксперименты на космической станции выполнили еще в прошлом веке. Сейчас нам дают задачи типа «вскипятить водку в самоваре», лишь бы время занять.

– Чего? – фигею я.

Нараян улыбается уголком рта, а Женя фыркает. Руслан один весело смеется.

– Преувеличиваешь, – серьезно возражает Батурин. – В самоваре кипятили обычную воду, и это было в позапрошлую смену. А в нашу смену мы сравнивали рост плесени на разных видах продуктов. Это, кстати, был школьный проект.

– И очень хороший, – серьезно говорит Нараян. – Я попробовал много интересных русских блюд! И моя жена вне очереди передала нам… вкусняшки, – на последнем слове он сбивается, словно не слишком твердо помнит его по-русски.

Я фигею снова, и тут мне наперебой рассказывают, что еще со времен МКС ситуация, когда космонавтам (а тогда и астронавтам тоже) особо нечем заняться – совершенно в порядке вещей. Самые важные эксперименты в космосе уже проведены, глазеть на звезды тоже постоянно нельзя, да и многое делается телескопами в автоматическом режиме. ВКД – большая редкость, их может быть одна-две на смену и даже не каждый космонавт к ним допускается.

Вот и придумывают для обитателей станции разные умеренно полезные занятия, типа приготовления борща в невесомости и разговоров с детсадовцами по скайпу («А что нужно делать, чтобы стать космонавтом?» – «Для начала – хорошо кушать и делать зарядку каждый день!» – пародирует Олег, потешно кривляясь). А школьникам, в отличие от тех детсадовцев, даже дают возможность предлагать эксперименты для проведения в невесомости: нужно просто подать заявку онлайн и выдержать несложный конкурс.

– Поэтому, – продолжает Коля, – в том, что тебя сюда подняли на волне хайпа, ничего нет удивительного. Мне интересно другое – наше правительство правда верит, что за тобой прилетит НЛО?

– Убедить в чем-то политиков – не так-то сложно, – морщится Женя.

– Обязательно прилетит, – вдруг говорит Нараян. – Наверняка были стальные доказательства.

– Ага, – кивает Руслан, – титановые, – и смеется.

– А как хоть выглядит этот пепелац? – спрашивает Коля. – Эти умники из ЦУПа ничего мне не сообщили.

– Не знаю, – развожу я руками. – Я вам могу нарисовать основные виды космических кораблей для каждой из рас, с которой я сталкивался, но мне не сказали, какой за мной прилетит. Похоже, отправят попутку.

– Знаешь что, а нарисуй ты мне правда эти силуэты, – говорит Коля. – Хоть знать будем примерно, чего ожидать.

– Но они могут и по-другому выглядеть! Я же не знаю, как именно наши дезигнеры над вводными поиздевались! – тут я соображаю, что на самом деле мне все эти «вводные» кинули, их нужно просто посмотреть. Черт, надо было выкроить на это время… например, оторвать от тех пятнадцати минут в день, которые я проводил за едой.

Космонавты переглядываются.

Коля вздыхает.

– Ладно, будем надеяться, что нас предупредят о дорогих гостях хотя бы за час-другой.

– Слушай, и ты правда этого всего чисто через игру добился? – спрашивает вдруг Женя.

В глазах у нее неподдельная зависть.

Почему-то – путь ассоциаций извилист – вспоминаю Оксану, и мне становится жаль, что я не попрощался с ней. Даже номер не взял, так что и написать потом не мог.

– Чисто через нее, – говорю я. – Сперва тестировал… ну как тестировал, получилось, что больше просто играл. Потом оказалось, что с моей помощью искин настоящей станции решал свои задачи…

– И кот был с тобой? – это уже недоверчиво спрашивает Олег. Последнюю минуту он почесывает Белкина за ухом, надеясь, что тот перейдет на руки к нему, но он пока хранит верность индийцу.

– И кот, – говорю я.

– А они точно нормально там к нему отнесутся? – спрашивает Руслан. – А то, может, пусть он тут лучше с нами потусуется? – и смотрит с надеждой на Колю.

– Соблазнительно, но нет, – серьезно говорит наш командир. – Программой полета не предусмотрено.

– А что предусмотрено программой полета?