Станция «Чужак»
Шрифт:
Тетя Джейн все пыталась что-то сказать, вмешаться, но Вессон не обращал на нее внимания.
— Слушайте же! Сыворотка долголетия — просто счастливое совпадение. Но они с успехом его использовали. Вкрадчивые и обходительные, они прилетают и запросто одаривают нас драгоценным эликсиром, ничего не требуя взамен. А знаете почему? Слушайте же!
Чужак прибывает сюда, и потрясение от контакта с человеком заставляет его источать столь нужную нам золотистую бурду. Но на последнем месяце боль неизменно утихает. Почему? А потому, что два разума — человеческий и инопланетный —
Вессон треснул кулаком по пульту управления.
— Вот куда они метят! Не сейчас. А лет через сто — двести. Когда мы доберемся до звезд и начнем завоевание, вдруг выяснится, что мы сами уже завоеваны! Без всякого оружия! Без ненависти, тетя Джейн! Любовью! Да-да, любовью! Грязной и подлой, смрадной и вкрадчивой любовью!
Тетя Джейн что-то встревожено пищала.
— Что? — не разобрав ни слова, переспросил Вессон. Тетя Джейн умолкла.
— Ну что там у тебя, что? — заорал Вессон, молотя кулаком по пульту управления. — Дошло до твоей паскудной оловянной башки или нет? В чем дело?
Тетя Джейн, уже без выражения, произнесла что-то еще. Вессон опять не разобрал ни единого слова.
И вдруг он словно окаменел. Горючие слезы потекли по щекам.
— Тетя Джейн… — захлебываясь, начал Вессон. И тут же вспомнил: «Вы уже разговариваете дольше любого из них». Поздно! Слишком поздно! Выскочив из кресла, он бросился к шкафу со старомодными бумажными книгами. Судорожно выхватил первую попавшуюся.
Все страницы оказались заполнены совершенно незнакомыми ему черными каракулями, похожими на корчащиеся фигурки.
Слезы хлынули ручьем — слезы усталости, слезы разочарования, слезы ненависти. Вессон ничего не мог поделать.
— Тетя Джейн! — проревел он.
Тщетно. Пучина безмолвия скрыла его с головой. Вот он и сделался представителем обновленного человечества — одним из тех, что смогут ладить со своими собратьями-чужаками. Там, среди чужих звезд.
Пульт управления не работал. Отныне для Вессона здесь ничего не работало. Голый, он скорчился в душевой с металлической супницей в руках. На теле поблескивали капельки влаги. Бдедные волоски сохли и поднимались.
На серебристом боку супницы видно было какое-то смутное очертание. Своего лица Вессон разглядеть не смог.
Тогда он бросил супницу и пошел через гостиную в круговой коридор, вороша ногами кучи бумаги. Когда взгляду его случалось задержаться на испещрявших бумагу черных линиях, они напоминали ему червей. Бессмысленные ползучие твари. Остекленевшие глаза смотрели вперед. А голова то и дело дергалась —
— Ты придурок, — злобно прошипел шеф Бюро. — От тебя требовалось дойти до конца, как делали все остальные. А теперь смотри, что ты натворил!
— Что я натворил? Ведь я все выяснил! — рявкнул в ответ Вессон. Но стоило ему смахнуть Говера в сторону, будто паутинку, как боль вдруг вернулась. Вессон громко застонал, стиснул руками голову и принялся раскачиваться взад-вперед. Потом нашел в себе силы выпрямиться и пойти дальше. Боль накатывала теперь высоченными валами — захлестывала и била. В глазах стоял туман. Сначала лиловый. Потом серый.
Больше он так не может. Что-то должно лопнуть.
Вессон остановился у кровавого пятна на стене и в очередной раз врезал по нему кулаком — глухой звон разлетелся по всему Первому сектору.
Назад вернулось еле слышное эхо.
Вессон продолжил свой путь с безумной улыбкой на вялых губах. Теперь он только следил за временем и ждал. Что-то должно произойти.
Дверной проем столовой вдруг отрастил приступок и подставил ему подножку. Вессон тяжело рухнул, проскользни по гладкому полу и замер без движения под лукаво помигивающим автоповаром.
Давление было невыносимо. Звон в ушах заглушал пыхтение автоповара, а высокие серые стены медленно покачивались…
Да нет же! Раскачивалась вся станция!
Вессон ощутил это всем телом — вот пол чуть отодвинулся, а потом качнулся обратно.
Страшная боль в голове немного ослабила свою звериную хватку. Вессон попытался встать.
Вся станция гудела наэлектризованной тишиной. Со второй попытки Вессон встал и привалился к стене. Автоповар вдруг истерически затрещал. Хлопнул раздаточный клапан, но на лотке ничего не появилось.
Вессон изо всех сил прислушивался, сам не зная к чему. К чему?
Станция тряслась под ним, отчего и Вессон дергался, будто, марионетка. Стена крепко хлопала его по спине — то содрогалась, то затихала. Но вот откуда-то издалека по всей металлической клетке разнесся долгий и яростный металлический скрежет, что долго вторился и наконец затих. Воцарилась мертвая тишина.
Станция словно затаила дыхание. Затихли мириады разных щелчков и шорохов в стенах. По пустым комнатам лампы разливали ослепительный желтый свет. Воздух недвижно застыл. На пульте управления в гостиной, будто колдовские огни, светились индикаторные лампочки. Вода в супнице, брошенной на полу душевой, блестела, как ртуть. Все вокруг словно чего-то ожидало.
И вот третий удар. Вессон оказался на четвереньках — сотрясение пересчитывало ему ребра, пока он упирался тупым взглядом в металлический пол. Заполнивший комнату грохот медленно глох, убегая прочь. Станция гремела, как пустая консервная банка, а звук сотрясал плиты и перекрытия, пробегал по всем соединениям, тряс арматуру — бежал и бежал прочь, слабея… совсем слабея… почти бесшумный… исчез. Снова со всех сторон давила тишина.
Но вот пол опять больно подскочил под Вессоном — один могучий удар, потрясший все тело.