Станцуй со мной танго
Шрифт:
Ошеломленная она прибежала к матери, а та, отвесив пощечину, прошипела, что менять что-либо поздно, все мужчины гуляют, и с этим нужно смириться.
Вот тогда в голове у Тани созрел план, как предать огласке измену невесты накануне свадьбы, чтобы вся ответственность легла только на нее.
Стаса в этот момент она ненавидела. Он убил все зачатки любви, которые при бережном отношении могли взрасти.
Сняла квартиру, написала письмо «Не ищите меня», зная, что искать будут, и отправилась к Баркасу, который всегда
Почему она не подумала, соглашаясь идти на день рождения Ваньки, что там непременно будет его лучший друг Леонид?
Явление повзрослевшего и возмужавшего Скворцова всколыхнуло воспоминания, которые унесли Таню в далекое детство с их первыми «взрослыми» переживаниями, а последующие события вечера дали понять, что любить она и не переставала. Просто рана, открывающаяся всякий раз при столкновении с Леней, затянулась и даже позволила чувствам забыться. Но новая встреча обнажила больное место, а взгляды и нечаянные соприкосновения утвердили в мысли о том, что Скворцов всегда был желанным, тем, с кем хотелось быть вместе.
Но не получилось.
Все десять лет она была заложницей семьи, и лишь смерть отца позволила «выйти из дела» и получить развод.
Леонид почувствовал Танино напряжение, резко развернул машину и нырнул в переулок между одноэтажными домами.
– Куда мы едем?
– На соседней трассе есть небольшое кафе, нам нужно выпить.
Татьяна опустила глаза. Она понимала, что пить они будут не за встречу, которая только по началу казалась радостной. Так иногда случается: увидишь человека, который когда-то был дорог, поддашься первому чувству, кинешься навстречу и лишь потом с ужасом вспомнишь, что расстались нехорошо.
И выпить они сейчас собираются лишь для того, чтобы дышать обоим стало легче, чтобы развязался наконец тот узел, который мучил долгие годы.
– Леня, а как же потом?
Леонид напрягся. Он не знал, да и думать не хотел, что будет потом, но следующий вопрос Татьяны заставил дышать ровнее.
– Ты же за рулем?
– Вызову перевозчика. Сейчас с этим проблемы нет.
Кафе встретило теплом. Сели за стол у окна, в ожидании официанта уставились в винные карты. Просматривая предложение крепленых напитков, Скворцов наткнулся на коктейль, о котором прежде не слышал, но его название вызвало однозначные ассоциации, приведшие по логической цепочке до Таниного признания: «Я с лета в нашем городе».
«Татьяна – Рыжая? – Леонид наблюдал за ней поверх развернутой глянцевой книги. Давняя подруга, отгородившись картой, шевелила губами, читая сложные названия коктейлей и напитков.
– А почему бы и нет? Когда-то ведь также заманила. Дерзко. Не страшась последствий. И отдавалась без стеснения».
– Согреться бы, - произнес он будничным голосом.
– Покрепче чего-нибудь хочется. Как насчет коктейля «Лонг-Айленд»?
– Лонг-Айленд? Что это?
– Водка, джин, текила, ром. Или лучше шотландский виски? Пьешь? Именно шотландский?
Татьяна рассмеялась. Стало проще от того, что Ленька оживился. Теперь он был больше похож на того прежнего, которого она знала.
– Почему именно шотландский? Нет, давай лучше водку. Без всяких извращений. Нашу.
«Наша» хорошо развязывала языки. Проверено и не однажды. Поэтому к концу ужина оба откинули стеснение, вспоминая школу, квартальную «знать», ту саму бабу Нюру, что не дала согрешить малолеткам, а потом заговорили и о «тех» двух днях.
– Я не врала. Я всегда тебя любила. Даже когда оказалась замужем.
Они пересели на диван. Их плечи соприкасались, но Леня не чувствовал того обжигающего импульса, как тогда, во время танцев на дне рождения Ваньки, когда им обоим было больно и одновременно сладко от случайных соприкосновений.
– А ты? Ты думал обо мне?
– Думал.
– С ненавистью?
– Нет. Жалел. Договорной брак – это не то, о чем можно мечтать.
– А любил меня? Скажи, любил?– она искала в его глазах правдивый ответ, но Скворцов закрыл их. Водка – отличный анестезиолог, но давняя боль прорывалась, круша алкогольный дурман. Татьяна теребила за рукав.
– Я не говорю о сейчас. Я о том, что было между нами десять лет назад. Любил?
– Да. Тогда любил. Татьяна…
– Нет, не надо. Больше ничего не говори. Мне достаточно знать, что тогда ты меня любил. Я не дура. Вижу, что ты изменился. Стал более сильным, умным, уверенным. Может и сейчас кем-то болеешь, но уже не мной.
– Да. Ты права. Я, кажется, вновь заболел...
– Я ей завидую. Честно.
– А ты теперь как?
– Буду жить с мамой. После смерти отца она сильно сдала.
– Соболезную.
– Спасибо. Знаешь, в моей жизни не так все плохо. Я еще не говорила, но у меня есть дочь. Свет в окне. Ей девять лет…
***
– Тося! Ты еще в обморок грохнись! – Александра выдернула из рук подруги полотенце.
– Саша-а-а-а! Господи-ты-боже-мой! У меня есть внучка, а я ни сном не духом! Мать ее прогнала! Дура я!
– Действительно, дура, - Саша перешагнула через подругу, качающуюся из стороны в сторону и театрально держащуюся за сердце. – Потому как девочка эта не от Ленчика, она через одиннадцать месяцев после их встречи родилась.
– Ах! – Тося воспрянула. Сердечный приступ мгновенно прошел. Сноровисто поднялась и побежала за Александрой. – Правильно сделала я, что Татьяне на порог указала! Наглая! Чужое дитя решила Ленечке навязать…