Становление вайлорда
Шрифт:
– Приятного аппетита, – пожелал отец.
– И тебе, – ответил я.
Ели молча. Голубцы и в самом деле были отменными. Но мама готовила лучше.
– Ладно. Первую причину я услышал, – промокнув губы салфеткой, произнес отец. На его тарелке еще оставался один голубец. – Что насчет второй?
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять его вопрос.
– Вторая – «Багряные псы», – ответил я. – Я не хочу сейчас прекращать воевать с ними.
Отец нахмурил брови и коротко спросил:
– Причина?
– Они сделали много зла моим друзьям. А еще из-за их действий страдают обычные люди.
– Подробности?
– Увы, это дело мое и клана Добриных.
Отец хмыкнул:
– Хороший ответ. Тогда другой, личный вопрос, не имеющий отношения к политике. Что тебе до страданий обычных людей?
Он спрашивал серьезно, сверля меня взглядом. Сначала от такого глупого вопроса меня захлестнул гнев, но я быстро его подавил и твердо ответил:
– Страдать тяжело и больно. Но если тебе хочется услышать что-то более приземленное, то эти страдания призывают граймов.
– А что тебе до граймов?
– Граймы – зло. И силы вайлордов нам даны прежде всего для того, чтобы, уничтожая их, защищать людей. Для этого и нужны кланы и синдикаты. А не для того, чтобы растить свое финансовое благополучие и вес в обществе.
Отец несколько секунд подозрительно смотрел на меня, а затем со странной полуулыбкой на губах покачал головой. После всех этих вопросов у меня появилось чувство, будто он меня экзаменует. Или допрашивает…
– Может, на меня ты и похож внешне, но на Лику внутренне, – тихо сказал он.
– А это плохо?
– Смотря для кого, – вновь хмыкнул отец. А затем нахмурился: – Стас, я тебя услышал. А теперь ты послушай меня. Если вернешься в родной синдикат и если я тебе действительно настолько противен, можно сделать так, что мы будем очень редко видеться. Исключительно по рабочим вопросам. И второй момент: «орлы» смогут защитить Свету. Артур знает, что она медиум, и приложит все силы для ее защиты. Как и я, разумеется. А о том, что «псы» больше не будут иметь к вам никаких претензий, я уже говорил. Защищать вас от них, когда вы работники Добриных, мы не сможем.
– Я все сказал, отец. Но твои слова Свете передам. Может быть, она согласится вернуться под вашу защиту.
Он отрицательно покачал головой и ответил:
– Без тебя не согласится. Я звонил вчера вечером и разговаривал с ней. Я быстро понял, что ты все ей рассказал.
– И сам попросил не рассказывать о звонке? – нахмурился я. Отец молча кивнул.
Вот значит какие у нее «женские проблемы» с самого утра? Боялась мне на глаза попадаться… Отец еще и надавил на нее, поди.
– Стас, что будешь делать, когда война с «псами» закончится?
– Пока не знаю. Но, уверен, к тому моменту найду ответ.
– Ищешь свой собственный путь?
– Это как-то слишком пафосно звучит, – хмыкнул я. – Но да.
– Здорово, Стас. Ладно, – вздохнул он. – Иди к своим Добриным. Но помни, ты понятия не имеешь, что вокруг происходит. Ты не знаешь ничего ни о Добриных, ни о «псах», ни о «Серых орлах». Да вообще ни о чем. Если захочешь вернуться, я с радостью все тебе расскажу. Но… Иди. Рад был повидать ся, сын. И с прошедшим тебя днем рождения. Желаю тебе всего самого наилучшего.
Он поднял руку в прощальном жесте, дав понять, что разговор окончен. Спрашивать что-либо у него после этого было бессмысленно. Большего из него не вытянуть.
– Спасибо, отец, – кивнул я. – До встречи.
– Пока. Надеюсь, еще увидимся.
Лежа на кровати в спальне гостевого домика Добриных, я смотрел в потолок. Мысли путались. Я раз за разом вспоминал разговор с отцом. И сейчас, и в машине, пока ехал домой.
Отец… как обычно, проехался по мне, будто на бульдозере. От осознания этого в груди зарождалась злость. Мог бы и поласковее с сыном обойтись, после долгой-то разлуки. Но нет же… Это ему не нравится, тут он разочарован мной… Как всегда. Правда, в детстве я часто винил себя из-за его слов. Думал, дело действительно во мне… Теперь же я смотрел на все иначе. Я повзрослел, хочется верить, что немного поумнел, и… пережил смерть мамы.
Я злился на отца.
Но вместе с тем некоторые его слова, тени эмоций на его лице казались мне странными. Он действительно похвалил меня дважды за сегодня? Или же это мне так хочется думать?
Лучше бы мы и дальше не встречались.
Но где-то в глубинах черепной коробки мелькала и другая мысль – а вдруг я смогу понять этого человека? Простить его? Вдруг когда-нибудь он сможет стать для меня… не идеальным, но хотя бы «средненьким» отцом? Вдруг когда-нибудь станет нормальным дедом своим внукам?
Да уж, если бы в наш дом восемь лет назад не ворвалась беда, я бы до сих пор был его рабом-гладиатором? Или все-таки он начал бы считать меня за равного?
Не хочу с ним больше видеться!
Но… мне всегда хотелось иметь с ним нормальные отношения.
Протяжно выдохнув, я уселся на край кровати. Затем встал, подошел к окну. И глядя на ровно подстриженный газон, задумался в очередной раз о своем будущем. Мои бурные эмоции на некоторые триггеры – это моя проблема. Ведь гармония с самим собой – такая же важная составляющая общей силы вайлорда, как и физически развитое тело. Я не из тех бойцов, кто, отдаваясь бурной ярости, становится сильнее. Я не могу отдаваться собственному безумию, принимая его как часть своей натуры. А значит, нужно что-то делать с проблемой.
В дверь постучали. Тряхнув головой, я подошел к зеркалу. Пару секунд посмотрел на себя и произнес:
– Войдите!
– Привет, братик, – виновато проговорила Света, заглянув в комнату.
– Проходи, не бойся. Не укушу, – ответил я.
Не поднимая глаз, она сделала несколько шагов и уселась в мое рабочее кресло. Я разместился на краю кровати.
– Прости, братик, – боясь посмотреть на меня, прошептала она, – ты рассказал мне, хоть отец и не велел тебе. А я послушалась его и промолчала.