Становление
Шрифт:
— Да, какой секрет? — Вспыхивает Саюри и вырывается из рук старосты. — Я же говорю, что ты неправильно меня поняла.
Староста совершает шаг в сторону Саюри, чем заставляет ее сделать шаг назад и прижаться спиной к стене. После чего касается рукой каменной поверхности и слегка прижимается телом к собеседнице.
— Что ты делаешь? — Дрожит голос Саюри, еще больше покраснев лицом.
— Давай, рассказывай, — нежно давит словами староста, заставляя собеседницу выложить всю подноготную перед ней.
Саюри недолго смотрит в глаза старосты, которая слегка выше
— Ну, так что Саюри? — Спрашивает нежным голосом Хайами. — Расскажешь мне или и дальше будешь строить из себя грубиянку?
Всего секунду Саюри не знает, что ей делать, но затем на смену растерянности приходит грубость.
— Сама найду, — вырывается из уст Саюри, и она одним ловким шагом в сторону, вырывается из объятий старосты.
— А-ха-ха, — смеется Хайами. — Ничего, малышка Саюри, — произносит вслед удаляющейся грубиянке староста. — Мы с тобой еще поговорим. Теперь я от тебя так просто не отстану.
Обед приносит собой легкое облегчение. Саюри совсем забывает о поведении старосты, потому начинает готовится к следующему уроку. Сидя за своей партой, она открывает встроенную полочку и уже собирается достать тетрадь, как неожиданно чья-то рука, резко давит сверху-вниз, заставляя полочку закрыться. Саюри успевает за секунду убрать руки, не успев вытащить тетрадь, чтобы крышка не ударила ее по пальцам.
— Эй, — вскрикивает Саюри, как вдруг замечает, что это проделки старосты.
Хайами, не теряя времени, усаживается задницей на парту своей одноклассницы, широко раздвинув ноги.
— Ты чего? — Спрашивает Саюри.
— Мы с тобой еще не закончили, малышка Саюри.
Саюри фыркает в ответ и старается вновь открыть полочку, чтобы все-таки достать свою тетрадь. Но Хайами, одной рукой касается крышки промеж своих ног и не позволяет ей открыться.
— Хей, сейчас начнется урок.
— Мне все равно, пока с тобой не закончу, я буду сидеть прямо здесь.
Саюри в ответ откидывается на спинку стула и скрещивает руки на груди. Своим взглядом она отворачивается к окну, не желая ничего обсуждать со старостой. Но Хайами не отступает. Она слегка опускается в сторону Саюри и нежно проводит рукой по ее щеке.
— Хей, — произносит Саюри. — Что ты делаешь?
— Ничего, — улыбается староста и добавляет. — Думаешь я не знаю, кто тебе в действительности нравится?
— О чем это ты?
— Ой, да брось, я все вижу, — не старается объяснить свои догадки староста и отклоняется назад. — Потому слышать от тебя, что ты ищешь какого-то мальчишку довольно странно, так что давай выкладывай.
Только сейчас Саюри замечает, что на нее и на старосту пялится практически весь ее класс и о чем-то перешептываются между собой. Девчонка нахально смотрит на старосту и спрашивает:
— Не боишься, что о тебе поползут неприличные слухи?
— Не переводи тему, — мило улыбается Хайами. — К тому же все знают, что я по девочкам, — разводит руки в сторону староста. — Так что для меня это даже плюс, чем минус. Но вот ты другое дело.
— Ладно, — сдается Саюри. —
Староста оборачивается к остальным и просит их продолжить готовится к уроку и не обращать на них внимание. Удивительно, но никто не противится ее просьбе, и тут же теряют интерес к двум ученицам.
— Так что там у тебя? — Возвращается к Саюри староста.
Саюри глубоко вздыхает и рассказывает ей о своей ситуации. Стараясь не упомянуть, что это новый призрачный воин.
— Хорошо, я поговорю с президентом. — улыбается староста.
— Спасибо, — отвечает Саюри.
— Сочтемся, — подмигивает староста. — К тому же тебе есть чем, — на что-то намекает девчонка и покидает воина, как раз, когда звенит звонок на урок.
Небесные сады. Земля пяти начал. Очередным утром, Вакода-ноками ощущает в теле слабость, отчего не сразу покидает свое мягкое ложе, чтобы, как и обычно наблюдать за процессом восхода солнца. Это событие богиня ни разу не пропускала за тысячу лет, каждый раз с благодарностью отмечая начало очередного дня. Но сегодня, состояние богини ухудшается настолько, что божественное тело не позволяет встать раньше, чем ее силы хоть немного восстановятся.
Теперь уже слабейшая среди своих сестер, Вакода-ноками медленно покидает свою обитель, чтобы искупаться. Даже по прошествии нескольких недель, богиня не смирилась со своим положением. На все уговоры сестриц, Вакода-ноками отвечает яростным отказом, заставляя сестер прекратить ее донимать.
— Им то легко говорить, — бубнит малышка, шагая в сторону общей купели. — Это не их опозорила мать, а меня.
Богиня останавливается и вскидывает вверх свой взгляд, а затем и руки.
— За что мамочка, за что ты так со мною поступила?
Но ответ никак не приходит, оставляя молодую богиню стоять в тишине. Лишь только недалеко растущие деревья шумят своими кронами, время от времени позволяя редким листочкам оторваться от веток и, подхваченные порывом ветра, унестись вдаль.
Недолго посидев в горячей воде, богиня покидает купель. Послушные ей элементали, как и прежде помогают богине облачиться в ее одеяние.
— Оставьте меня, — приказывает им Вакода-ноками, после чего добавляет. — Ненадолго.
Послушные духи склоняют свои головы, после чего рассасываются в воздухе, словно их никогда и не было рядом. Богиня поправляет края своего наряда, после чего устремляется в сад, пройтись среди растущих там деревьев и обо всем хорошенько подумать.
В очередной раз, Вакода-ноками, мысленно задает один и тот же вопрос матери, и вновь не получает никакого ответа. Так бы и продолжались нескончаемые терзания молодой богини, если бы она не заметила сестрицу, находящуюся на ее территории.
— Что? — Удивляется вслух Вакода и направляется к Йотрис-номикото.
Приблизившись к своей сестре, богиня спрашивает:
— Что ты здесь делаешь? — Звучит неуверенно голос Вакоды-ноками.
— А, это ты моя дорогая, — улыбается сестре Йотрис-номикото. — А ты разве не видишь? Решаю, как бы облагородить эту территорию.