Star Wars: Хрустальная Звезда
Шрифт:
Лучше всего было бы просто посмеяться над этим "феноменом".
– Ксаверри, почетная ученица, смогла ли ты изучить тексты, которые я дал тебе?
– Да, учитель.
Они опять заговорили на ломаном языке о каких-то чудовищных вещах вроде синергетики и квантовой кристаллизации. Надо отдать должное Ксаверри, она призналась Вару, что толком ничего в этой не смыслит, хотя и очень старалась разобраться.
Хану стало смертельно скучно.
Ксаверрм и Вару общались таким образом несколько минут, не обращая внимания на толпу, ее крики и мольбы о помощи. Этот вой начал действовать Хэну на нервы. Ему ужасно захотелось взобраться на помост и сказать всем присутствующим, чтобы они шли домой и вызвали нормального врача. Ему хотелось спросить Ксаверри, почему она так преувеличивает достоинства Вару. Его просто шокировало то, как она выражала свое почтение этому существу.
В старые добрые времена она никогда не поддалась бы на такую лажу. Она сама могла провести кого угодно.
Неужели она верит во всю эту чепуху, которую несет Вару? Если да, то, выходит, она изменилась не только внешне - Ксаверри стада совсем другим человеком. Если нет - то какого черта они здесь делают?
Трипио следил за беседой Ксаверри и Вару молча, не вмешиваясь со своими комментариями, что было для него не характерна Хэн нахмурился. Выражение лица Трипио было невозможно прочитать, но все же редко можно было ошибиться относительно того, что дройд думает по тому или иному поводу. Во-первых, Трипио и сам с готовностью выкладывал все, что приходило ему на ум. Ну а если он пытался лицемерить, то это было шито белыми нитками. В искусстве дипломатии Трипио покорял изысканностью своих манер, но лжец он был никудышный - пожалуй, самый никудышный из всех, с кем Хэну приходилось встречаться.
С другой стороны, многие люди считают весьма приятным занятием иногда немножко приврать, чтобы потешить свое самолюбие. Трипио был как- раз мастером по этой части.
Люк смотрел и слушал все с тем же застывшим и напряженным выражением, которое появилось на его лице, как только он увидел Вару. Реакция Люка беспокоила Хэна больше всего.
Вару закончил философскую лекцию о состоянии Вселенной.
– А теперь, - сказал он, всем своим видом показывая разочарование,- я не могу больше позволить себе удовольствие продолжать столь поучительную беседу.
Ксаверри приложила руку к одной из золотых чешуек Вару. Она закрыла глаза и как будто погрузилась в забытье. По ее руке текли розовые струйки. Люк шагнул к ней с поднятой рукой. Хэн схватил его, пытаясь удержать, но тот с рычанием обернулся на нега Отшатнувшись и крепко выругавшись, Хэн едва не выпустил руку Люка. Он мечтал вырваться на улицу и выташить с собою шурина.
– Не будь дураком!
– яростно прошептал Хэн.
– И не возлагай больших надежд на пятиминутное знакомство с этим чудом.
Люк посмотрел на пальцы Хэна, впившиеся в его руку, потом посмотрел на него отсутствующим взглядом,- и вдруг Хэн почувствовал, что держит воздух, а не руку Люка.
– Ты прав, - сказал Люк и отвернулся, вновь обратив свое внимание на Ксаверри и Вару.
– Ненавижу, когда ты так делаешь,- пробормотал Хэн.
Ксаверри отошла от Вару. Отпечаток ее руки сначала был отчетливо виден, затем постепенно исчез с поверхности золотой чешуйки.
Она поклонилась Вару, но Существо уже не обращало на нее внимания. Хэн почувствовал облегчение, и моральное, и физическое, как будто ему удалось освободиться из-под тяжелого давящего пресса.
Ксаверри медленно побрела к выходу, и тут же бурлящая толпа с воплями начала подступать к Вару. Вдруг ноги Ксаверри подкосились, и она чуть не рухнула на пол, - Хэн едва успел подхватить ее. Он никогда не видел Ксаверри слабой - все те годы, что он ее знал, она не проявляла ни малейшей слабости даже тогда, когда испытывала сильную боль или усталость. Хэн всегда восхищался ее мужеством.
Он обнял ее и почувствовал, как сильно она дрожит. Хэн начал решительно пробираться сквозь безумную толпу, крепко держа Ксаверри за руку, Люк и Трипио присоединились к ним. Добравшись, наконец, до двери, Хэн уже собрался распахнуть ее ударом ноги, но Ксаверри неожиданно вырвала руку и спокойно посмотрела на него.
– Мы останемся здесь,- сказала она.- Я в полном порядке. Разговор с Вару подействовал на меня только на короткое время. Вы должны увидеть всю церемонию. Должны.
– Подействовал на короткое время?
– рявкнул Хэн.
– Да ты чуть не упала. Ты чуть не… Все, пошли отсюда!
Но Ксаверри действительно выглядела вполне спокойной и уравновешенной. Прежней Ксаверри.
– Вы должны все увидеть, - повторила она.
– Она права, - сказал Люк.- Мы ведь для этого сюда и пришли.
– Ну ладно, - сквозь зубы процедил Хэн.
"Все это - сплошное надувательство,- подумал он.
– Вранье! Но вранье тоже может быть опасным".
Они отошли от двери и нашли свободное местечко, откуда можно было видеть весь амфитеатр. Пол вибрировал, страждущие лезли вперед, но одной плотно спаянной группе все же удалось стать первой - они прорвались к самому помосту, и на них обрушилось долгожданное внимание Вару. Это были те самые существа, напоминающие морские водоросли, из мира Дзеффлиффл. Они держали на руках своего больного родственника - Хэн заметил, что он был намного бледнее своих желто-зеленых спутников.
– Желаешь ли ты, чтобы я исцелил тебя, проситель?
– шепот Вару эхом пронесся по всему залу.
Больной дзеффлиффл грустно зашелестел листьями.
– Он сказал - я доверяюсь вам, Вару, и знаю, что вы исцелите меня, - перевел Трипио.
"Бред какой-то,- подумал Хэн.- И это называется отпуск!"
– Тогда я помогу тебе,- величественно произнес Вару.
В аудитории воцарилась тишина. Все внимание было сосредоточено на Вару и его пациенте.
Алтарь изменил свою форму. Он накрыл больного своей золотой чешуей. Воцарилась жуткая пауза.
Хэн изнемогал.
"Какого черта ты притащила меня сюда, Ксаверри?
– думал он.
– Ты что, еще раз хочешь проверить меня в экстремальных обстоятельствах?"
Золотая чешуя Вару шевелилась, проделывая какие-то операции над больным. Кровь - или гной?
– обильно текла наружу. Хэн невольно обратил внимание, что ручейки этой крови создавали изысканный каллиграфический рисунок, похожий на тот, что был на фасаде здания.
Группа дзеффлиффлов лежала у подножия постамента, напоминая морское дно после отлива. В аудитории царило гробовое молчание. Все склонились в глубоком поклоне Вару. Даже Ксаверри - Хэн помнил, что она никогда никому не кланялась, - сейчас застыла в позе величайшего почтения к этому странному существу.