Star Wars: Планета-бродяга
Шрифт:
Две рамы окали вместе. Двигатели заняли свое место в обтекателях. Семенадиски в местах соприкосновения с другими выпустили пурпурные отростки, и вокруг заплясали лучи лазеров.
Путешествие началось.
Их передавали "из рук в руки", и рама жалобно стонала, когда над ней колдовали могучие волшебники джентари. Кругом летели куски тканей семян и сока, которым лечили нанесенные им раны. Все манипуляции происходили настолько быстро, что глаза не успевали следить за ними.
Каждую секунду производилось тысячи операций, и соединенные рамы, как по волшебству, все больше
Мелькание "рук" ускорилось, и работающие джентари стали издавать мощный звук в унисон, словно затянули песню.
– Джентари - киборги!
– заорал, перекрывая шум, Оби-Ван.
– Наполовину живые, наполовину механические создания. Судия, должно быть, создал и вскормил их, затем посадил их здесь и дал им работу!
Анакин был в данный момент глух к любым рациональным объяснениям. Семенадиски, бывшие семена-партнеры, начали спрашивать его, что он хочет. Они предлагали ему все модели Шаппы, показали каталог уже построенных кораблей, картинки того, во что могут превратиться корабли за столетие развития и обучения. Проект Шаппы был неоконченным. Свой вклад в него должен был внести и сам Секот.
Анакин Скайуокер был на тысячном небе от счастья. Через некоторое время к нему присоединился со своими мыслями Оби-Ван, и они стали вместе вести разговор с семенами-дисками и джентари.
Это была нескончаемая череда вопросов и ответов, и вскоре они утратили чувство времени.
Рама и владельцы нового корабля с бешеной скоростью неслись по расщелине, окруженные снопами искр, клубами пара и дыма, срезанными кусочками живой ткани и обрезками-опилками металла и пластика.
Не прошло и десяти минут, как они были в двадцати километрах от склада и формовщиков. Работа подходила к концу.
Продвижение сквозь джентари замедлилось.
Анакин и Оби-Ван стали приходить в себя. Прошло оцепенение, возвращалась прежняя острота чувств.
– Ого!
– выдохнул Анакин.
– Это было суперкруто!
– Ага, - согласился Оби-Ван, и оба некоторое время потратили на то, чтобы отдышаться.
Анакин был полон чистейшего неподдельного восторга. Он не мог думать ни о чем другом, кроме секотского корабля. Оби-Ван видел это восхищение в глазах мальчика, любовавшегося плавными, переливающимися линиями внутреннего убранства корабля. Зеленые, синие и красные, горящие как россыпи изумрудов и рубинов, переборки корабли сияли не тем мертвым показным блеском, который присущ музейным экспонатам. Нет, все в нем дышало жизнью и юностью.
– Потрясно!
– оценил результат Анакин.
– Готово! Не могу поверить, но корабль готов!
– Ну, вообще-то он не выглядит законченным, - заметил Оби-Ван.
Анакин сморщил нос, но тут же расплылся в улыбке: - Осталось кое-что доделать по мелочам, и все. Потом он будет летать! Ты видел сердечник гипердрайва? Жду не дождусь, когда можно будет опробовать его в деле и узнать, как они его модифицировали.
41
Первое дурное предчувствие посетило Райта Сейнара, когда его Е-5 начал дрожать. Темный силуэт боевого дроида высился в углу спальни командующего. Все внимание стража было направлено
Сейнар, одетый в тесноватую ему пижаму, подошел к дроиду, чтобы выяснить, что это за гул и щелканье.
– Встать!
– приказал ему Сейнар, когда увидел, что у дроида проблемы.
Е-5 завалился на пол, неуклюже дергая мелко вибрирующими конечностями. Команда не дала никакого эффекта - на полу по-прежнему валялась удручающая взгляд груда дрожащего металла.
Райт побежал к встроенному шкафу в спальне, где лежали его личные вещи, и вернулся оттуда с небольшим голографическим анализатором. Прибор не выявил никаких дефектов во внешних механизмах дроида. И все же когда дроид попытался принять боевую стойку, он лишь звенел, как старый железный колокольчик на легком ветру.
– Самоанализ, - приказал Сейнар.
– Что случилось?
Дроид разразился серией бибиканья и свиста, слишком высокого и быстрого, чтобы приборы Райта могли расшифровать его.
– Повторный анализ!
Дроид что-то пробибикал в ответ, и снова анализатор не смог ничего понять. Как будто дроид вдруг заговорил на совершенно ином машинном языке - а это было абсолютно невозможно. Сейнар лично запрограммировал этого дроида, и никто другой к нему не подходил. Райт хорошо разбирался в подобных вещах и был просто докой в выполнении таких простых инженерных задач.
А еще у него было шестое чувство насчет кораблей, и мелкая вибрация, которую он ощутил под подошвами тапочек, была ясно различимой и неправильной. Не успел он запросить мостик, что такое, ситх побери, происходит, как посреди каюты возникло изображение капитана Кет-та в полный рост. Его лицо можно было бы назвать бледным, если бы не красные блики аварийных огней на нем.
– Командующий, пять боевых дроидов внезапно покинули оружейный отсек. Вы не проводите учений… не поставив меня в известность?
– Ничего подобного я не приказывал.
Кетт прислушался к кому-то невидимому. Затем повернулся к Сейнару, которого он до сих пор не мог видеть (тот закрыл камеры голографических проекторов в своей каюте накануне вечером), и продолжил трясущимся от гнева голосом: - Сэр, пассивное сканирование показывает - честно говоря, мы это и так видим, - что пять дроидов-истребителей покинули "Адмирал Корвин" через погрузочный люк правого борта и сейчас направляются к Зонаме-Секоту. Я уже распорядился надежно запереть всех остальных дроидов и послал своих личных инженеров в оружейный отсек. Больше ни один дроид не сбежит.
Сейнар выслушал Кетта с таким видом, будто тот объявил об изменении завтрашнего меню. Ничего не ответив, он отвернулся от мерцающего изображения Кетта, парящего над полом, и посмотрел на своего Е-5.
– Вы установили мою программу на все истребители?
– спросил Сейнар капитана.
– Я буквально выполнил ваш приказ, командующий.
Губы Райта изогнулись в беззвучном проклятии. Он недооценил Таркина. Несомненно, Таркин внедрил в дроидов - во всех без исключения - скрытые субкодовые блоки, содержащие инструкции на случай непредвиденных обстоятельств. Он не удосужился внимательно все проверить. Купился на дешевый трюк.