Старец Горы
Шрифт:
– И как ты себе это представляешь?! – всплеснул руками Андроник. – У Боэмунда четыре сотни рыцарей и пять тысяч пеших и конных сержантов. Или император Алексей собирается направить в Северную Сирию целую армию?
– К сожалению, у нас нет под рукой достаточно сил, чтобы одолеть нурманов в битве, – вздохнул Никодим. – А из Европы в Константинополь хлынули тысячи новых авантюристов, узнавших об удаче первых крестоносцев. Открытое столкновение с франками в такой ситуации чревато гибелью.
– У империи, выходит, нет сил, чтобы одолеть Боэмунда, а у меня они есть, – горько усмехнулся Андроник. – Я что, по-твоему, командую армией?
– Протовестиарий Михаил полагал, что после
– Шанс у меня есть, – не стал скрывать Андроник, – но мне предстоит сделать нелегкий выбор между халифом аль-Мустали и шейхом Гассаном, ибо былого единства среди исмаилитов уже нет.
– Зато ты всегда можешь рассчитывать на покровительство императора Алексея и его протовестиария, – заверил хитроумного рафика Никодим.
– Спасибо на добром слове, друг, – отсалютовал нотарию полной кружкой Андроник. – Передай сиятельному Михаилу, что я приложу все свои скромные силы для торжества правого дела.
– Я передам, рафик, можешь не сомневаться, – кивнул Никодим. – И помни – твои заслуги перед империей будут по достоинству оценены.
В щедрости византийского императора Андроник не сомневался. Но в данной ситуации его куда больше заботило мнение шейха Гассана о своей скромной персоне. Ибо если бывшему портному и суждено было назваться даисом, то только по слову Старца Горы, ставшего фактическим главой исмаилитов. Пока Гассан ибн Сулейман не заявлял о своем окончательном разрыве с каирским халифом, но все понимали, что рано или поздно это случится. Бузург-Умид не рискнул свидеться с Андроником в Антиохии, где хозяйничали нурманы. Латтакия, контролируемая провансальцами и византийцами, показалась ему более подходящим местом для тайного свидания. В последние годы бывший федави, руки которого были в крови по самые локти, стал побаиваться за свою жизнь. И к этому у него имелись серьезные основания. Впрочем, исмаилиты давно и прочно обосновались в портовом городе и имели здесь целую сеть своих агентов и просто доброжелателей. Во всяком случае, Бузург-Умид пригласил Андроника не в таверну, а в довольно приличный по местным меркам дом, принадлежавший сирийскому купцу, числившемуся пока что лазиком исмаилитов, но в будущем рассчитывающим, видимо, на куда более солидное положение. Иначе с чего бы это он окружил воистину царской заботой почтенного Бузург-Умида. Стол, к которому пригласили Андроника, ломился от блюд, хотя перс никогда не слыл обжорой.
– Шейх Гассан поручил мне духовное руководство орденом в Сирии, Палестине и Ливане, – начал с главного Бузург-Умид. – Он назначил меня кади этих земель.
– Да продлятся вечно дни сиятельного сына Сулеймана, – молитвенно сложил руки на груди Андроник, – он сделал правильный выбор.
Бузург-Умид был недоволен положением дел в Палестине и не скрыл этого от рафика. По его мнению, Андроник проводил время в постыдной праздности и не сумел объединить вокруг себя растерявшихся после оглушительного поражения исмаилитов.
– Воля твоя, кади, – обиженно проговорил рафик, – но наши дела в Палестине не так уж плохи. Нам с Русланом удалось прибрать к рукам часть пристани в порту Яффы и почти целый квартал в городе. Кроме того, мы контролируем замок, расположенный между портом и Иерусалимом. По-твоему, этого мало?
– Тогда почему ты не продолжил столь удачно начатое дело? – нахмурился Бузург-Умид.
– Во-первых, у меня появилась твердая уверенность, что Ролан де Бове справиться в Палестине и без меня, а во-вторых, я не мог упустить возможности поправить наши дела здесь, в Северной Сирии.
– Боюсь, ты переоценил свои силы, почтенный Андроник, вряд ли нурманы позволят тебе вволю порезвиться на землях, которые они уже считают своими.
– Боэмунд – крупная фигура, – согласился рафик с Бузург-Умидом. – Но он не вечен.
– Ты собираешься его устранить? – насмешливо прищурился кади.
– Мои замыслы идут дальше, почтенный Бузург-Умид, но мне нужна твоя помощь, ибо сам я всего лишь песчинка на ступнях Аллаха, бессильная и безгласная.
– Не прибедняйся, Андроник, – засмеялся кади. – Я ведь знаю, что ты метишь на место Кахини.
– Не мне судить о своих достоинствах, почтенный Бузург-Умид, – печально вздохнул рафик. – Но я готов служить шейху Гассану не только в ранге даиса, но даже в ранге осла. Если на то будет его и твоя воля.
– Ближе к делу, Андроник, в твоей преданности нашему общему делу никто не сомневается.
Бывший портной излагал свой план подробно и обстоятельно, сумев-таки заинтересовать самоуверенного Бузург-Умида. Подручный шейха Гассана, то и дело поглаживал холеную бородку и время от времени даже крякал от удовольствия.
– Вряд ли нам удастся прибрать к рукам Антиохию, но два приграничных замка это тоже не плохо, – задумчиво проговорил Бузург-Умид. – Как они называются?
– Раш-Русильон и Ульбаш, – с готовностью подсказал.
– Если мне не изменяет память, Ульбаш стережет дорогу, ведущую к Халебу?
– Ты как всегда прав, кади, – склонил голову Андроник. – Было бы совсем неплохо, если бы эмир Ридван потревожил его обитателей. Барон де Руси не оставит бесчинств халебцев без внимания, чем значительно облегчит нашу задачу.
– А ты уверен, что сумеешь справиться с бароном, даже после гибели или пленения Боэмунда?
– Возможно, у барона де Руси нет врагов среди крестоносцев, зато завистников в избытке. Как только Леон де Менг появится в Иерусалиме, участь Глеба будет решена. Поверь мне на слово, кади. Патриарх Даимберт не выпустит столь ценную добычу из своих рук. Вот тогда и пробьет час Ролана де Бове, который предложит помощь попавшему в беду барону. Мы получим два замка, не пролив ни капли крови, причем нурманам даже в голову не придет, что границы их графства контролируют исмаилиты.
– Мне нравится твой замысел, Андроник, – усмехнулся Бузург-Умид. – И если тебе удастся его осуществить, то быть тебе даисом Сирии по воле шейха Гассана.
Замок Раш-Русильон производил впечатление даже на искушенного человека. Построившие его арабские мастера сполна использовали выгоды местности, употребив для своей цели небольшое горное озеро с удивительно прохладной и чистой водой. Трудно сказать, каким образом им удалось возвести столь грандиозное сооружение на небольшом островке. Не исключено, что они сначала построили замок в котловине, а уж потом заполнили ее водой. Внешние стены Русильона были сложены из обтесанных камней и в высоту достигали пятнадцати метров, четыре башни располагались по углам, а пятая, приворотная, к которой вел подъемный мост, чуть выступала вперед, утопая в воде. Над внешней стеной возвышалась внутренняя, достигавшая по прикидкам наблюдателей двадцати метров. И уже за этой искусственной преградой громоздился четырехугольный донжон, царапавший небо своей плоской крышей. Замок Раш-Русильон стерег дорогу, ведущую к городу Марашу, расположенному в Киликии, и в силу этой причины благородный Боэмунд не мог его миновать. Дабы не вызывать подозрения у хозяина в недобрых намерениях, граф Антиохийский направился в замок с небольшой свитой в двадцать человек, состоящей в основном из рыцарей и сержантов. Единственным гражданским лицом в окружении благородного Боэмунда был почтенный Андроник, которого нурман представил хозяину замка как портного и толмача.