Старики
Шрифт:
– Песню запевай!
Мы поем:
Монтесумские чертоги, Триполийцев берега Помнят нас, где мы как боги Смерть несли своим врагам. Моряки и пехотинцы, Заглянув на небеса, Там увидят – мы на страже, Божья гордость и краса.– Так, быдло, приготовиться... ОТБОЙ!
Обучение продолжается.
Я учу Леонарда всему, что умею сам – от шнуровки черных полевых ботинок до сборки и разборки самозарядной
Я учу Леонарда тому, что морские пехотинцы не шлепают. Они не ходят, а передвигаются бегом. Или, когда дистанция велика, морские пехотинцы топают, одна нога за другой, шаг за шагом, столько времени, сколько потребуется. Морские пехотинцы – трудолюбивые ребята. Это только говнюки пытаются увиливать от работы, одни засранцы халявы ищут. Морские пехотинцы содержат себя в чистоте, они не какие-то там вонючки. Я учу Леонарда, что винтовка его должна стать ему так же дорога, как жизнь сама.
Я учу его, что от крови трава растет лучше.
«Это ружье, типа – страшный кусок железа, в натуре». Неловкие пальцы Леонарда собирают винтовку.
Моя собственная винтовка вызывает у меня отвращение – сам вид ее, и даже трогать ее противно. Когда я беру ее в руки, то чувствую, какая она холодная и тяжелая. «А ты думай, что это просто инструмент, Леонард. Типа топора на ферме».
Леонард расплывается в улыбке. «О'кей. Верно, Джокер». Поднимает глаза на меня. «Я так рад, Джокер, что ты мне помогаешь. Ты мой друг. Я знаю, что я тормоз. Я всегда был таким. Мне никогда никто не помогал...»
Отвожу глаза в сторону. «Это уж твоя личная беда». И усердно разглядываю свою винтовку.
Сержант Герхайм продолжает вести осадные действия в отношении Леонарда Пратта, рядового корпуса морской пехоты. Каждый вечер он прописывает Леонарду дополнительные отжимания, орет на него громче, чем на остальных, придумывает для его мамочки все более живописные определения.
Но про остальных он тем временем тоже не забывает. И нам достается. И достается нам за проколы Леонарда. Из-за него нам приходится маршировать, бегать, ходить гусиным шагом и ползать.
Играем в войну среди болот. Рядом с местом «бойни у ручья Риббон-крик» [8] , где шесть рекрутов утонули в 1956 году во время ночного марша, предпринятого в дисциплинарных целях, сержант Герхайм приказывает мне забраться на иву. Я сейчас снайпер. Я должен перестрелять весь взвод. Я повисаю на суке дерева. Если смогу засечь рекрута и назвать его по имени – он погиб.
Взвод идет в атаку. Я ору «ХЕЙМЕР!», и сраженный Хеймер падает на землю.
Взвод рассыпается. Шарю глазами по кустам.
8
Ribbon Creek Massacre – в ночь на 9 апреля 1956 г. в учебном центре морской пехоты Пэррис-Айленд пьяный сержант-инструктор Маккеон «в дисциплинарных целях» заставил роту новобранцев ночью переправляться через вздувшуюся после сильных дождей реку. В результате утонуло шесть солдат.
В тени мелькает зеленый призрак. Я успеваю разглядеть лицо. Открываю рот. Сук трещит. Лечу вниз...
Шлепаюсь о песчаную палубу. Поднимаю глаза.
Надо мной – Ковбой. «Бах, бах, ты убит» – говорит Ковбой. И ржет.
Надо мною нависает сержант Герхайм. Я пытаюсь что-то объяснять про треснувший сук.
– А ты не можешь говорить, снайпер. Ты убит. Рядовой Ковбой только что тебя жизни лишил.
Сержант Герхайм производит Ковбоя в командиры отделения.
Как-то на шестой неделе сержант Герхайм приказывает нам бегать по кругу по кубрику отделения, взявшись левой рукой за член, а в правой держа оружие. При этом мы должны распевать: «Вот – винтовка, вот – елда. Остальное – ерунда». И другое: «Мне девчонка ни к чему, М-14 возьму».
Сержант Герхайм приказывает каждому из нас дать своей винтовке имя.
– Другой киски тебе теперь не видать. Прошли денечки суходрочки, когда ты пальчиками трахал старую добрую подругу Мэри-Джейн Гнилуюпиську через розовые трусишки. Отныне ты женат на ней, на этой винтовке из дерева и металла, и я приказываю хранить супруге верность!
Передвигаясь бегом, мы распеваем:
Если мой друган не врет - В эскимосских кисках лед.Перед хавкой сержант Герхайм рассказывает нам, что во время Первой мировой войны Блэк Джек Першинг [9] сказал: «Самое смертоносное оружие в мире – солдат морской пехоты со своей винтовкой». При Белло-Вуд морская пехота проявила такую свирепость, что немецкие солдаты-пехотинцы прозвали морпехов Teufel-Hunden – «чертовы собаки».
9
Джон Джозеф Першинг (John Joseph Pershing) – легендарный генерал. В 80-х годах XIX века участвовал в походах против индейского вождя Джеронимо и против племени сиу в Вундед-Ни. В 1906 г. президентом Т. Рузвельтом произведен из капитана в бригадные генералы. В 1919 г. актом Конгресса произведен в шестизвездные генералы -единственный в истории США.
Сержант Герхайм объясняет нам, как это важно – понять, что для выживания в бою инстинкт убийцы всегда должен быть на взводе. Винтовка – лишь инструмент, а убивает закаленное сердце.
Наша воля к убийству должна быть собрана в кулак, так же как в винтовочном патроне давление в пятьдесят тысяч фунтов на квадратный дюйм собирается воедино и выбрасывает кусок свинца. Если мы не будем чистить свои винтовки как следует, то энергия, высвобождающаяся при взрыве пороха, будет направлена не туда куда надо, и винтовка разлетится на куски. И если наши инстинкты к убийству не будут столь же чисты и надежны – мы проявим нерешительность в момент истины. Мы не сможем убить врага. И станем мертвыми морпехами. И тогда окажемся по уши в дерьме, ибо морским пехотинцам запрещено умирать без разрешения, поскольку мы государственное имущество.
Полоса мужества: перебирая руками, спускаемся по канату, который протянут под углом сорок пять градусов над запрудой – «смертельный спуск». Мы висим вверх ногами как обезьяны, сползая головой вниз по канату.
Леонард шлепается с этого каната восемнадцать раз. Чуть не тонет. Плачет. Снова лезет на вышку. Пытается спуститься еще раз. Снова обрывается. На этот раз он идет ко дну.
Мы с Ковбоем ныряем в пруд. Вытаскиваем Леонарда из мутной воды. Он без сознания. Приходит в себя и начинает рыдать.
В отсеке отделения сержант Герхайм нацепляет на горловину фляжки презерватив «Троян» и швыряет фляжкой в Леонарда. Фляжка попадает Леонарду в висок. Сержант Герхайм ревет как бык: «Морские пехотинцы не плачут!»
Леонарду приказано сосать фляжку каждый день после хавки.
Во время обучения рукопашному бою сержант Герхайм демонстрирует нам агрессивную разновидность балетного искусства. Он сбивает нас с ног боксерской палкой (это шест метра полтора длиной с тяжелыми грушами на концах). Мы играем с этими палками в войну. Мочалим друг друга беспощадно. Потом сержант Герхайм приказывает примкнуть штыки.