Старомодная сказка из тетрадки в клеточку
Шрифт:
– А-а-а! Бросили меня, кинули… потеряли, забыли, несчастную… А я…я же Большая… я Общая… я в клеточку! – ревела она и шмыгала своими листочками, – Я новая… а они… а я в клеточку…
– Ох, матушки мои! – испуганно запричитал, забегал вокруг неё маленький Фимка, – Да не плачь-ко ты так, не убивайся, Тетрадочка! Да неужто мы не придумаем чего?! Ты, да я, да мы с тобой – обязательно что-то придумаем! Вот увидишь!
– Ну, что… придумал уже? – хлюпала, потихоньку успокаиваясь, Тетрадочка, – Придумал, да?
– Думаю, думаю … – бубнил Фимка, сосредоточенно почёсывая свою лохматую рыжую головушку.
– Ах,
– Как сама? Почему сама? – удивился Сказочник, – Специально, что ли?
– Да, нет… не специально… Аннушка купила для учёбы много нас тетрадочек. И в клеточку, и в линеечку, разных… Дома положила всех стопочкой на край стола, а я снизу оказалась… Обидно мне стало, что я такая Большая, Общая, в клеточку, а лежу вот тут в самом низу… ну я и заворочалась, зашелестела своими листочками. Тетрадочки-то и посыпались с меня…
Да только они тоненькие были – по столу рассыпались, а я, на радостях-то, шелестела, шелестела, да вот сюда и плюхнулась… А-а-а, Фимочка, – зарыдала она опять, – вот беда-то у меня какая… И обижаться-то мне не на кого… сама, сама во всём виновата я… ох, сама… Зазнайка глупая, воображуля несчастная, а-а-а…
– Ну, постой, не реви ты так… ну, с каждым может такое приключится… Не рассчитала, понимаешь, с кем не бывает…
– Нет, Фимка, не с каждым, а с такой как я – зазнайкой и воображулей, вот! – заревела Тетрадочка с новой силой.
– Ну, всё, всё, давай-ка мы успокоимся и подумаем лучше, как и чем тебе можно помочь, – прервал её рёв маленький Сказочник.
– Как? И чем? – вздохнула, наревевшись, Тетрадочка.
– Ну, как чем, как чем… найдут же тебя… обязательно… когда-нибудь – пытался успокоить её Фимка.
– Нет, Фима, не найдут… или уж очень нескоро, – вдруг как-то очень серьёзно сказала она, – Ты стол-то этот видел?
– Ну, да, здоровый… монстр прямо! – ответил Фимка.
– Вот, вот… Аниному дедушке ещё принадлежал, я слышала. Его и с места-то не сдвинешь… Так что лежать мне тут и лежать до скончания моего века, пока не пожелтеют и не рассыплются в прах листочки мои…беленькие…в клеточку. И, знаешь, Фима, что самое горькое и обидное для меня? – вздохнула она.
– Что, Тетрадочка?
– Знать, что погибнут мои листочки никому не нужными чистыми бумажками в клеточку. И никто и никогда не напишет в них ни единой циферки, буковки или закорючки какой-нибудь… Ведь если бы что-то в них было написано, начерчено или нарисовано, может и пригодилась бы я кому-нибудь, хоть когда-нибудь…
Тут уж не выдержал и залился слезами маленький Фимка Сказочник, заревел во весь голос, заголосил, как ему жалко стало Большую Общую Тетрадочку в клеточку. И теперь уже она, обняв его своими листочками, пыталась успокоить его.
– Тише, ну тише, Фимочка, ну что теперь зря слезы лить. Слезами горю не поможешь.
– Да, – всхлипнул Фимка, – не поможешь…чего уж там…
Но, вдруг насторожившись, он стал к чему-то внимательно прислушиваться и приглядываться, а затем и вовсе заулыбался, засмеялся и, наконец, прямо-таки завопил от какой-то непонятной своей радости.
– Сказка, сказочка моя! Новенькая! Вот она!
– Какая сказка?! Какая такая новенькая?! – ничего не понимая, спросила Тетрадочка, – Ты, Фима, падая с полки, головушкой-то не сильно бабахнулся, а?
– Бабахнулся, не бабахнулся, а сказочка-то, новенькая – вот она! Рядышком!
– Точно бабахнулся. Сильно видно… – шуршала обеспокоенная Тетрадочка, – Вот тебе и Сказочник… бабахнутый…
Но Фимка, ничуть не замечая её удивления, прямо-таки плясал от радости, всё приговаривая и приговаривая про какую-то новенькую сказку, которая где-то здесь, совсем рядышком.
– Сейчас, сейчас, Тетрадочка, надо только попросить её…
“Как по морю Сказки плыли
“жил да был”, да “жили – были”.
Высоко ли, низко ли
Рядом плыли Присказки.
Залетайте в гости к нам!
Рады мы таким гостям!”
– проговорил он вдруг быстрой скороговоркой, – Ну, вот теперь уж точно придёт к нам Сказочка. Новенькая совсем, придёт, придёт, не сомневайся даже, Тетрадочка!
– Ну, ладно… ну, придёт, а мне-то что с того? – пробубнила она.
– Как это “что с того “??? Ты сама-то посуди: она новенькая совсем, никто про неё кроме нас с тобой и знать не будет, а ей ведь это тоже обидно. Ей ведь тоже хочется, чтобы её историю многие дети, да и взрослые узнали! – горячился маленький Фимка, – значит, Сказочке нашей надо всё, что в ней произойдёт, записать куда-то. Ну, поняла?
– Записать? Куда-то? Так это же… вот же… я же… у меня же… – заволновалась Тетрадочка, – Так ты что, что стоишь-то! Надо ведь скорее… скорее… а то придёт, а мы тут не готовы! Она и уйдёт, улетит от нас!
– Нет, не переживай! Никуда не улетит. Наша она, – успокоил её маленький Сказочник, – Пока я ей песенку не спою – она и не начнётся! А ты давай расправь свои листочки, приготовь первую страничку и жди. Как Сказочка начнётся – посыплются на твой листочек буковки, запятые, точечки, черточки, ну и прочие нужные ей загогулинки.
– Загогулинки… да я, да мне хоть каракули-маракули, лишь бы … хоть бы, а это небольно? – спросила вдруг Тетрадочка.
– Нет, – засмеялся Фимка, – немножко щекотно сначала будет, а потом привыкнешь. Тихо, слышишь? Здесь она, пришла, пришла, голубушка моя! Сейчас и начнётся!
– Ох, ах, – тут же зашелестела Тетрадочка, – буковки, ой! Щекотно как! Строчечки…точечки…ай!
Она всё шелестела и шелестела, и никак не могла нарадоваться своему нежданному счастью.
– Вот и хорошо, вот и славно! – улыбался довольный Фимка, – Это она знакомит нас со своими героями.