Старославянский язык
Шрифт:
Но он, смеючись, тут же меня осаждает. «Помощь нуждающимся»… Я – жалкое создание.
Смотрю на руки. Они дрожат. Сжимаю в кулаки.
– Но о деньгах ты зря переживаешь. Прости, но каждый день дарить тебе драгоценности я не потяну. Со свадебным путешествием тоже вряд ли получится. У меня доху… – Я вспыхиваю, Салманов осекается. – Много работы.
Он пьет алкоголь и матерится, не ходит в мечеть, легкомысленно относится к половым связям. А еще легко производит ошеломительно положительное впечатление.
Аллах, я точно
– Я буду выделять тебе еженедельное содержание. Если понадобится больше – сможем обсудить. Что делать по дому – решай сама. Он теперь настолько же твой, как был моим. Это твоя спальня. Из важных для меня правил: всё должно быть честно, я должен тебе доверять. Отчитываться не прошу, но давай предупреждать друг друга, когда ночуем не здесь. Это просто удобно.
Киваю. Для меня пока что это все слишком теоретические разговоры. Я понятия не имею, как будет в реальности.
Просто наслаждаюсь облегчением. И торможу слишком радостные картинки, забившие голову.
– Если захочешь бывать дома – пожалуйста. Я не против.
Не захочу, но киваю.
– Это вроде бы всё.
Замираю, как будто мы играем в море волнуется. У меня, конечно же, нет и не может быть перечня вопросов, которые стоило бы задать, но ищу его самоотверженно.
Муж расплетает руки, шагает навстречу. Я вроде бы расслабилась, а все равно немного пугаюсь…
Он больше не улыбается. Я вижу, что действительно сильно устал.
Опять подходит и протягивает руку. Поколебавшись пару секунд, я всё же встаю.
– Спасибо вам, – на мою благодарность Айдар реагирует натянутой улыбкой. Мне кажется, ему без разницы. Может даже немного раздражает. – Я могу вернуть… Если вы чек сохранили…
Имею в виду, конечно, свое дорогущее кольцо. Салманов понимает это не сразу. Пока думает – хмурый. Я считаю заломы на лбу. Их три. Задаюсь вопросом: что он за человек?
– Ювелирные изделия не подлежат возврату, заяц. Разве что на усмотрение салона. Если не понравилось – занимайся.
– Понравилось… – Шепчу. Краснею. Если я фиктивная жена, то какой же я заяц? И почему хотя бы не бебкем (птенец на крымскотатарском, ласковое обращение к младшим)?
– Тогда носи.
Принимаю приказ без спора. На сей раз первым руку убирает Салманов, прячет в карман, но не отходит. Я продолжаю стоять, неудобно упираясь икрами в кровать.
Мой муж довольно близко, но страха нет. Это позволяет ощутить совсем другой спектр. Легкую приязнь. Чуточку жалости. Дразнящее кончики пальцев эмоциональное возбуждение.
– Я дарю тебе свободу, Айлин. Это мой махр, а не побрякушки.
Легкие спирает, стоило бы ответить, но я не могу.
Мужской взгляд мажет по моим губам, Айдар отступает.
Идет к двери, я провожаю, но глазами, потому что ноги вросли в пол.
Непроизвольно тру ладонь, которой к нему прикасалась. Она снова печет.
Мне кажется, он выйдет – я облегченно выдохну, но Салманов тормозит, уже открыв дверь. Снова смотрит, а я реагирую необъяснимой дрожью. Он фиксирует мой взгляд своим, и это мешает пошевелиться.
– Что-то не так?
Переводит голову из стороны в сторону, но пошевелиться не дает.
– Думаю, что сглупил…
Сглатываю, уже холодным потом покрываюсь.
– Жалеете?
Кивает.
– Надо было хотя бы поцеловать, а потом уже про сделку. Правда же красивая…
Салманов выходит, а я оседаю на кровать. Вслед за холодом меня бросает в жар.
Глава 14
Глава 14
Айлин
Мой живот полон бабочек. И это влюбленность, но не в мужчину, как кому-то могло показаться, а в мою новую жизнь.
Закрываю вкладку с миллионным рецептом кобете, благодарю таксиста, поправляю бретель длинного разлетающегося сарафана и выхожу из машины рядом с витриной модной кофейни.
Лейла уже ждет меня за столиком на широкой террасе. Поднимает руку и улыбается.
Я взлетаю по ступенькам и иду навстречу, огибая столики. Мои губы с каждым шагом растягиваются всё шире и шире.
Телефон коротко вибрирует, сообщая о списании средств. Я мысленно по сформировавшейся уже привычке желаю Айдару Салманову здоровья, счастья и долгих лет жизни.
Благодаря ему мой мир больше не серый. Краски вернулись. А я не могу нарадоваться возможности их различать.
Допускаю, что Лейла не собиралась вставать навстречу, но я поднимаю ее и крепко-крепко обнимаю. Чмокаю в щеку, она смеется, сжимает мое лицо ладонями и внимательно оглядывает.
А я не отвожу взгляд и не боюсь, что увидит в нем грусть. В моей жизни всё далеко не идеально, но несмотря на ворох еще не решенных или не успевших наступить неотвратимых проблем, мне легко. Хорошо. Я избежала огромной трагедии. И мой спаситель – Айдар Салманов.
Я живу в его дому и ношу его фамилию. За его счет заказываю такси и собираюсь угостить Лейляшу. Нахожусь под его защитой и являюсь его ответственностью. При этом дышу так свободно, как не дышала никогда. Сижу на шее мужа временно. Чуть позже подумаю, где могу работать. Он дал мне карт-бланш.
– Ты прямо светишься…
Принимаю комплимент подруги со смущением, отпускаю и падаю на удобное плетенное кресло с мягкими подушками.
Сажусь так, как хочется – расслабленно откинувшись на спинку и забросив ногу на ногу. Хватаю со столика и начинаю с жадностью разглядывать меню. Назидательный голос папы, который двадцать лет я слышала у себя в голове независимо от того, рядом он или нет, становится всё тише и тише. Я могу позволить себе почти всё и ничего не бояться.