Староста моей мечты или Я не буду тебя целовать!
Шрифт:
Может, памятник ему поставить? За терпение?
Блин, Арина, о чем ты опять думаешь, а?
О чем угодно, только не о том, как буду врать и изворачиваться и надо ли мне это вообще. Ведь вроде бы обещала быть честной. С ним. Обещала же?
– Ты меня тогда на гонку впервые привел, - пока мозг думал, язык развязался самостоятельно. Уткнувшись носом в кружку, я зажмурилась на пару секунд. И, глубоко вздохнув, продолжила.
– Ну помнишь? Тогда еще парень в аварию попал, как раз перед тобой должен был финишировать.
Хованский кивнул, продолжая
– Ну вот… - я вздохнула, нервно заправив прядь волос за ухо.
– А я тогда со странным типом столкнулась. Угрюмый какой-то, дерганый весь. Он на меня в толпе налетел, вот.
Снова вздохнула, сжимая кружку крепче. И совсем уж тихо выдала:
– А потом я увидела, как он под капотом машины копался. Той самой, что разбилась. Я еще тогда его на телефон сняла, подумала мало ли, вдруг пригодится. Я тебе показать хотела, может ты его знаешь. Или знал. Или можешь узнать, но…
Хомяк терпеливо ждал. Серьезно, он даже с места не сдвинулся, продолжая разглядывать меня все тем же странным взглядом. У меня аж нервная почесуха началась, от этого непонятного разглядывания.
– Да знаю я, что дура!
– наконец, обиженно фыркнула, отвернувшись от хозяина квартиры и уставившись в окно.
– Сразу надо было показать. А этот придурок как-то меня нашел, представляешь? И… И угрожал! Что если я кому-то проболтаюсь, тебе не сдобровать! Да блин, чего ты ржешь, Хованский?! Я за себя так не боялась, как за тебя, придурка!
И стукнула ладонью по столу, громко, зло крикнув:
– Ну чего? Вот чего ты ржешь, а?! Чертов упрямый, непробиваемый, невозможный иди...М-м-м!
Кажется, Елизаров плохо влиял на моего старосту. Он его плохому учить начал! Явно ж, зараза, поделился, как отвлечь девушку от скандала. Да так, что она напрочь забывала все, что хотела высказать и почему!
Впрочем, мне было грех жаловаться. Поцелуй был нежный, мягкий, трогательный и заставляющий звенеть где-то в глубине души самые потаенные, самые трепетные струны. И закончился совсем не вовремя, я только-только вошла во вкус!
Но вредный Хомяк отстранился, уткнувшись лбом в мой лоб и с тихим смешком протянул:
– Мы с тобой два сапога пара, Чайка. Определенно. У тебя хоть фото этого злодея осталось, чудо ты мое?
– А… Ага, - я несмело кивнула и невольно облизнула губы.
– А зачем?
– Будем выяснять, кто такой глупый, - потершись носом о мой нос, Хованский выпрямился и направился к холодильнику.
– Есть будешь, чудо?
– Буду. А почему глупый-то?
– Потому что никто кроме меня не имеет право действовать тебе на нервы, Чайка, - деланно пожал плечами этот зас… Этот гад и улыбнулся так, что мне расхотелось продолжать что-то выяснить.
Зато захотелось обнимашек. Вот прям сейчас. Интересно, это у всех влюбленных такая тяга к постоянному тисканью или я и тут отличиться успела?
___________
*О
Глава 30
Илья Хованский
“Раз, два, три, четыре, пять… Я иду искать!”
Эта глупая считалка вертелась у Ильи в голове все то время, что понадобилось компьютеру для загрузки. Он нетерпеливо постукивал пальцами по кухонному столу и мысленно уже успел покарать несчастный ноутбук всеми подручными средствами. Но вредная техника как чувствовала настрой владельца и сначала долго что-то обновляла, потом подгружала, а потом…
– Блин, да ты издеваешься, - растерянно протянул Хованский, обнаружив, что провайдер ограничил доступ в сеть по причине “Отрицательного баланса на личном счете пользователя”. А самое обидное, что парню даже наорать не на кого.
Ну не на себя ж орать в зеркало за то, что забыл заплатить? Хотя…
– Э нет, дружок. Так дело не пойдет, - мотнув головой, отгоняя крамольные мыслишки, Илья схватил телефон, куртку и выскочил из квартиры, громко хлопнув дверью. И принялся набирать знакомый до последней цифры номер телефона, сбегая по ступеням вниз.
Трубку взяли далеко не с первого раза. И даже не со второго. Только когда он нажал на кнопку вызова в пятый раз и выслушал еще десяток длинных, заунывных гудков, его удостоили внимания, сердито буркнув:
– Я надеюсь ты находишься за пределами нашего города… - сонный и совершенно недовольный внезапным звонком Хомяков душераздирающе зевнул и уточнил.
– Это я к тому, брать мне транспорт или нет.
– На кой?
– недоуменно моргнул Хованский, уверенно шагая в сторону дома приятеля.
– Не, ну если меня пустят в маршрутку с трупом, то да, не надо. А если нет?
– Господи, Хомяков. Года идут, а шутки юмора, блин, не обновляются. Ты чего такой недовольный?
В трубке выразительно помолчали. Секунд так тридцать. А потом не менее выразительно поинтересовались:
– Илюх, ты на часы когда в последний раз смотрел?
– А что?
– снова озадачился парень и тут же глянул на наручные часы, болтавшиеся на запястье. Те красноречиво демонстрировали три часа ночи и стоило мозгу переварить данную информацию, как становилось понятно, чего это Влад так недоволен-то.
– Нифига себе… А че так поздно?
– Понятия не имею, - честно признался Хомяков, снова душераздирающе зевнув.
– Поэтому если у тебя вопрос не имеет отношения к жизни и смерти, то…
– Имеет, - Илья оборвал приятеля на полуслове.
– Так что отрывай свой зад от дивана и делай кофе. И да, у тебя интернет работает?
– А что, где-то начался зомби-апокалипсис, а я не в курсе что ли?
– раздраженно вздохнул Хомяков.
– Слушай, Илюх, я тебя люблю… Как друга. Но блин, я тут не один, знаешь ли.
– Ага. С тобой мадам ПлейСтейшен и кубок ФиФа, я помню, - парень остановился напротив подъезда, где жил Хомяков и хмыкнул.
– Я уже близко. Так что…